Ирис Белый - Во имя жизни! [СИ]

— Наденька, солнышко! — шепчу я, прижимая к себе дочь сильнее и сама этого не осознавая.

— Мамочка я так скучала! Прости меня! — вторит мне моя малышка, стремясь прижаться еще ближе.

А потом я ощутила, как руки Джеймса обнимают нас обоих и чувствую, что все в моем мире наконец-то встает на свои места.

Я прижимал к себе свою женщину и своего ребенка и не верил, что они обе снова рядом. Это был ужасный год. Порой, если дочь не приходила во сне, я мучился от ужаса не зная, жива ли она. Но если я еще боролся и искал, то на Алексию было страшно смотреть. Она увядала, и это было страшнее всего.

Видеть, как твоя женщина медленно умирает и живет только снами. Я безумно боялся, что однажды она не выдержит и тогда я останусь один. Только я не смогу без нее, я живу ею и если плохо ей плохо и мне.

И вот они снова рядом. Я чувствую, как она оживает и как наполняется жизнью ее тело. А моя малышка. Я так боялся за нее, а сейчас вижу, что она цела и невредима. Господи спасибо.

— Спасибо — произнес я, глядя прямо в глаза Федору, и я видел, что он уже все понял.

— Как вы ее потеряли? — спроси он с болью в голосе.

— На машину Алексии напали, жена выжила только благодаря чуду, а ребенка забрали — признался я.

— Но как, вы же вампиры? — удивился он.

— Один вампир не может справиться с двадцатью пятью людьми вооруженными серебром и пистолетами. Особенно если с ним его дитя, которое надо защищать.

— Она человек? — спросил Никита, второй по старшинству после Федора.

— Нет, она чистокровная вампир. Просто у нее тело человека.

— Но вампиры не могут иметь детей между собой, только со смертными! — ошарашено запротестовал Никита.

— Могут, только для этого нужно чтобы женщина была старше трех-четырех тысяч лет, а мужчина старше ее и намного! — я пару секунд помолчал, глядя на любимых девочек и любуясь ими, а потом добавил — И чтобы они любили друг друга.

— Но ты же новорожденный? — уточняя, спросил Федор.

— Душа да, а тело нет. Я перерожден, от одного очень стар….

Договорить мне не дал дикий вопль.

— Надя, Наденька! — кричала молодая женщина и бежала прямо на нас колом.

Кристину перехватил муж. Она пыталась вырваться, а он удержать и тут голосок Надежды охладил ее пыл.

— Прости меня, Кристина, но это мои папа и мама и я их очень люблю — произнесла моя малышка прижимаясь к матери.

— Но ты человек! Они манипулируют тобой, и ты сама не понимаешь, что говоришь! — закричала Кристина.

Мне было жаль ее. Она хваталась за соломинку, но ее муж уже все понял и скоро поймет и она.

— Мне жаль, но ты не права — покачав головой моя малышка, опуская глаза, а потом вдруг посмотрела на маму и, краснея, прошептала — Мам, я очень голодная.

— Может, ты сможешь потерпеть еще пару часов? — присев на корточки спросил я, понимая, что для людей эта сцена будет перебором.

Девочка только покачала головой. Мы с Алексией переглянулись, понимая, что голодный вампир это плохо, а тем более ребенок. Зная дочь, мы понимали, что голодна она уже очень давно. Поэтому я подошел к столу и принес им стул. Алексия села и как в раннем детстве Нади протянула дочери руку. Страшное зрелище, когда вдруг у милого красивого ребенка появляются клыки и она вцепляется в материнскую руку мертвой хваткой. Еще страшнее слышать звук высасывающейся крови, и замечать каким довольным выглядит ребенок, сося материнскую кровь.

В комнате была тишина, и только звуки питающейся Надежды прерывали ее. Кристина всхлипнув теснее прижалась к мужу, а Федор не отрывая взгляда следил за Надеждой, как впрочем, и я. Как же красивы мои девочки. Даже так питаясь, они сохраняют невинность и красоту свойственную только им двоим.

Когда она поела, ее язычок прошелся по ранкам на руке матери, и они тут же исчезли.

— Когда ты в последний раз пила кровь? — спросила ее Алексия, с тревогой глядя на засыпающую и довольную дочь.

— Пять месяцев назад. Тогда я поймала мышку. Прости, мам, просто мне тогда было совсем плохо — виновато ответила дочь.

— А кролик Джейка, это ты его украла? Хотела поесть? — спросил вдруг Федор, но я видел, что он боится ответа.

— Нет, я искала еще мышку, когда увидела его. Поймала, думала съесть, но узнала и отнесла Джейку.

— То есть ты отказалась от необходимой тебе пищи ради Джейка? — переспросил Никита.

— Да — ответила моя дочь, явно не поняв смысла вопроса.

В зале повисла тишина. Мы смотрели на дочку, у которой на верхней губке осталось пятнышко крови и не могли оторвать от нее удивленного взгляда.