Ирис Белый - Во имя жизни! [СИ]

— Хорошо отец! — поклялся я ему и себе, что никогда не стану грязью, а потом был тот страшный день и я случайно выжив, забыл о своих клятвах, заменив честь на ненависть. И только теперь осознал, что нарушил все клятвы, которые давал, превратившись в грязь недостойную, чтобы жить. Но я не желаю так жить и я сделаю все, чтобы измениться.

Я еще долго смотрел на солнце, глядя, как оно опускается за горизонт и вырабатывал для себя кодекс запретов, которых раньше не было, а потом сказал.

— Мы переночуем тут, Сойка, помоги ей обработай раны и дай обезболивающего, утром мы ее сожжем, а пока надо относиться к ней по-человечески, нельзя опускаться еще ниже, чем мы уже пали! — Сойка только кивнула, подходя к ней, и начиная осмотр, а я посмотрел в ее глаза сверкающие гневом и непониманием, добавил — людей нам все же придется проверить так, что ты уж извини. Поэт начинай ломать убежище.

— Есть!

Я чувствовал ее взгляд, в нем было разочарование, будто она не могла понять, что же со мной случилось? Кем я стал? Словно знала меня раньше и теперь страдала, увидев, изменения во мне и от этого мне становилось только хуже. Кто она вампир и если так то, как получилось, что она невинна и почему позволила мне забрать свою невинность, не сопротивлялась как вампир, а прилагая только усилия человеческой женщины? Какой у нее план и чего она хочет?

Эти вопросы мешали мне спать. Уже давно стемнело, мы перебрались в один из уцелевших домов и зажгли в нем свет, ожидая утра и боясь уснуть, чтобы не дать врагу перебить нас во сне, спали мы по двое. Наконец поняв, что я не усну я встал и, подойдя к Танку, отпустил его спать, а сам занял его место.

— Джеймс, вампиры и их много! — воскликнула Сойка со своего поста наблюдения у компьютера, а я бросился к ней.

К нам приближалось семь белых точек и судя по их белизне семеро очень голодных вампиров. Плохи наши дела.

— Значит, эти люди не связаны с вампирами? — спросил я у женщины.

— Случайность, их наверное сегодня должны были убить, а тут вы — ответила она, пожав плечам и тут же поморщившись от боли. А я испытал непрошенное, угрызение совести.

— Так я тебе и поверил — устало сказал я ей — наверняка, вы их кормили и среди них и твой хозяин кот… — я замолчал, подавившись своими словами, увидев боль, которую нельзя передать словами.

— Его больше нет, он погиб, спасая мою жизнь и жизнь еще двадцати человек среди которых была его жена, смертная женщина.

Я чертыхнулся и наконец, сказал.

— Я сожалею!

— Не жалей, у него остался сын и этот ребенок и его родня, всегда были моей надеждой на завтрашний день — как-то странно ответила она, а потом опустила глаза, но я успел увидеть печаль в этих глазах, будто она больше не надеялась на этого мальчика.

— Где он сейчас? Он дампир? — спросил я, наблюдая за приближением точек.

— Он умер, — пожала она плечами — да он был дампиром.

Странно дампиры живут больше людей, а тут, наверное, тоже убили, но надо заняться делом, я и так отвлекся из-за этой женщины.

— Их слишком много, — сказал я Сойке — с тремя бы мы справились, но с семью… Эх, тяжело нам придется, доставайте бомбы, придется сражаться до последнего, все равно отступать нам некуда.

— Снимите наручники — вдруг сказала женщина — я вам помогу.

— А кто сказал, что ты сама нам в глотки не разорвешь — поинтересовался Танк.

— Очень хочется, особенно твоему шефу! — вдруг улыбнулась она — Но не буду, я устала от этой войны.

Мы все смотрели на нее как на ненормальную, но она будто этого не замечала.

— Так что, снимете их с меня? — поинтересовалась она, показывая нам свои наручники.

Теперь все смотрели на меня.

— Нет, — покачал я головой — я не настолько доверяю тебе, чтобы поворачиваться к тебе спиной, или доверять тебе жизни моих людей, — сказал я ей и добавил уже ребятам — пошлите ребята, нас ждет работа.

И я, пристегнув ее наручники к железной балке, вышел за дверь, вместе со своей командой, чувствуя ее недовольный взгляд на своей спине.

У меня есть две причины не убивать его. Надо остановить эту войну, и, пожалуй, на этой причине я остановлюсь. Не хочу думать о другой, слишком больно думать об этом, особенно после того, что он со мной сегодня сделал. Даже подумать не могла, что он на такое способен.

Они сами не справятся, я знаю это наверняка, их семеро и среди них пятисотлетка. Плохи дела.

«Дурак, предлагают помощь, используй ее, нет, сам могу!» — думала я, начиная действовать.

Я тяну наручники со всей силы, и железная балка поддается и просто разламывается пополам, под моей силой, теперь я свободна, остались только сами наручники, но это уже легче. Быстро подойдя к столу, где остался включенный компьютер, я вижу, как сближаются белые и красные круглышки.