Любовь Черникова - Любимая воина и источник силы [litres]

– Нэпингтон, у тебя потрясающая грудь!

– Придурок! – Я стукнула его по лбу и тут же испугалась: – Ой, прости! Можешь встать? Нам нужно в комнату!

Севиндж завозился, пытаясь вытащить ноги, придавленные телом убитого Льярой культиста. В этот момент послышалось утробное рычание. Вскинув голову, я уперлась взглядом в огромного медведя. Он шел к нам не спеша, а рядом вразвалочку топал ухмыляющийся погонщик, мощный и косматый, похожий на своего подопечного. Я не могла определить, кто из них меня пугает больше.

– Давай ударим чистой! Подпитай, насколько сможешь, Тил!

Севиндж уже вскочил на ноги, готовясь к атаке, и по команде я отдала все, что смогла предложить, напрочь забыв про какую-то там разницу в потенциалах и технику безопасности. Медведь мотнул головой, взвиваясь на задние лапы. Это конец! Нам нечего больше им противопоставить. Я попятилась и упала, меня пытался поднять Доктор. Медведь, заревев, бросился вперед.

– Ханимус, твою мать! – из-за спины погонщиков раздался рык Ярранта. – Дети гибнут!

Внезапно я захлебнулась от хлынувшей отовсюду чистой силы. Глаза Севинджа округлились.

– Блок! Ставь блок! Это источник! – кажется, он орал мне в ухо, но я словно оглохла.

Медведь заснул, его туша грохнулась мне под ноги. Я судорожно вцепилась в руку одногруппника, не в силах двинуться с места, наблюдая широко распахнутыми глазами, как оседают на пол культисты один за другим. Были и такие, кто пытался сопротивляться, но недолго. Внезапно передо мной возник лорд Сатем в окровавленной белой рубашке со старомодными рюшами на рукавах, отчего-то мой взгляд так и зацепился за эти дурацкие рюши.

– Где Элья, Тилирио?

Его руки осторожно сжали мои плечи, почему-то от этого прикосновения головокружение усилилось. Образ советника расплылся от навернувшихся слез. Заваливаясь навзничь, я судорожно вцепилась в рубашку лорда Сатема, а он подхватил меня на руки, не давая упасть. Сморгнув слезы, наткнулась на исполненный тревоги взгляд светло-серых глаз.

– Не знаю, – наконец смогла ответить на заданный вопрос. – Она выскочила из ветви чуть раньше.

Подскочивший к нам крупный волк заставил вздрогнуть, но тут же превратился в Райда Эллэ, с ним прибыла и группа мрачных преподавателей, несколько воинов, из-за их спин появились целые и почти невредимые ребята. Аслан, Парами и Кэсси.

– Как ты? – брат забрал меня из рук советника. – Спасибо за сестру, милорд!

Голос Сандра звучал с надломом, а поклон скрыл блеснувшие в уголках глаз слезинки. Было страшно за его челюсть, так крепко Сандр стиснул зубы.

– Не стоит благодарностей, я их не заслужил, – ответ советника отдался эхом в моей голове.

У Кэсси из рук меня выхватил Парами, поставил на ноги, что-то бормоча, принялся гладить, заставив застыть, точно статуя. Оцепенение спало, когда он попытался меня поцеловать. Слишком свежи были воспоминания о случившемся, чтобы подобные ласки воспринимались нормально.

– Не тронь меня!

Толкнула его в грудь и, шатаясь, забежала в комнату. Кое-как удерживаясь на ногах, добралась до кровати, забилась в уголок, зажмурилась, закрыв лицо руками.

– Они это сделали с тобой, Тили-ли? – раздался рядом тихий голос Кэсси, кровать прогнулась под весом брата. – Джентор, уйди! – рявкнул он так, что стены затряслись. Заботливая рука погладила по плечу, легонько сжала. – Все кончилось, сестренка. Я здесь. Прости, что не мог прийти раньше, их было слишком много…

Всхлип. Второй. Не в силах больше держаться, я расплакалась.

– Поплачь, поплачь, милая, – брат продолжал осторожно гладить, и я, вскочив, заключила его в объятья. – У тебя что-то болит? Эй, лекарь, тащи сюда свою задницу!

Моей головы осторожно коснулись чьи-то руки, унимая истерику, погружая в тягучее безразличие. Затем осторожно прошлись по телу, хорошему врачевателю не обязательно видеть повреждения, достаточно их почувствовать.

– Спасибо, Севиндж. Кэсси, я хочу вымыться, – голос прозвучал ровно.

Не задавая вопросов, брат аккуратно взял меня на руки и отнес в ванную. Усадив на маленький пуфик, открыл воду, щедро добавив ароматной пены из первого попавшегося пузырька.

– Я буду здесь рядом, прямо под дверью, сама справишься?

Молча кивнув, дождалась, пока та закроется.

Вода быстро наполнила глубокую чашу, накрывая тело теплым одеялом, а я никак не могла поверить, что все закончилось, и то и дело поглядывала на дверь, убеждаясь, что она закрыта. Что на пороге не стоит исписанное рунами одуревшее страшилище. От синяков, оставленных грубыми руками и зубами, почти ничего не осталось, спасибо Севинджу, но для меня они все еще здесь. Перед глазами сама по себе возникла картина того, о чем я не хотела помнить.