Елена Счастная: Жена в наследство. Книга 1 [litres]

– А то я и вижу, что виснет на тебе. – Так и представилось, как прищурились глаза охотника при этих словах.

А я приложила ладонь к горящей щеке: что, и правда висну? Ещё этого не хватало!

– Она может делать всё что угодно. Но её настоящие мысли это никак не откроет, – быстро остудил его Хилберт. – Но иногда… Странно. Я замечаю в ней то, чего раньше не видел. Будто она и правда поменялась. Какие-то другие повадки… Жесты. Что-то другое во взгляде.

– Да ты тонко чувствующая натура, Хил, – короткий смешок. – И как оно?

– Я теряюсь, как на это отвечать. – Голос мужа стал и вовсе задумчивым. – Я вижу её лицо, её тело, слышу её голос. И это меня злит. Но если отбросить… всё это…

– Тебе нравится?

– Скорее интригует, – с улыбкой в голосе уклонился от прямого ответа Хилберт. – Мне хочется понять, какая за этим подоплёка.

Я закусила губу и попятилась обратно в дом. Чем дольше слушала доверительный разговор мужчин, тем более неловко себя чувствовала, хоть и было интересно до колик по всему телу. А ещё хотелось подобраться ближе и увидеть сейчас лицо Хилберта. Хотелось так жутко, что лучше было не рисковать, оставаясь здесь. Самое главное я узнала: сомнения моего так называемого мужа съедают нешуточные. И чем больше они расшатают его уверенность в своей правоте и убеждениях, тем лучше.

На этот раз удалось уснуть почти сразу. А утром меня настойчиво, но достаточно мягко разбудил Хилберт. Я открыла глаза – и он тут же встал с моей лежанки, куда присел на самый край. На миг показалось, что он разглядывает меня внимательно. Так пристально, что даже под кожей щекочет. Но стоило уставиться на него в ответ, как его лицо снова закаменело, не выдавая ни единой эмоции.

– Нам пора выходить. Вставайте.

Кое-как я быстро оделась, глядя в спины мужчин, которые милостиво отвернулись, и присела с ними за стол. После завтрака оставшейся со вчерашнего дня кашей Хилберт не стал затягивать дальнейшие сборы, и мы покинули дом гостеприимного и загадочного Науда. Тот даже вызвался проводить нас до того места, где мы встретились вчера.

– Ну бывай, Хил. – Науд сильно хлопнул йонкера по плечу напоследок. – И жену береги. Она у тебя… Особенная.

Он подмигнул мне – и через пару мгновений пропал в том же мутном тумане, что беспрестанно струился полупрозрачными лентами над мёртвой землёй.

Всю дорогу мне хотелось расспросить Хилберта о том, что я узнала. О том, много ли Изгнанных продолжают жить в Пустоши после того, как от них отказался их собственный мир. Но смотрела в хмурое лицо мужа и понимала: лучше не стоит. Потому что в этот миг он ворочал в голове какие-то тяжёлые мысли. Может быть, о встреченном знакомом, которого осудил на изгнание его собственный отец. Наверное, они раньше были друзьями: ведь не зря между ними обнаружились такие панибратские отношения, которые Хилберта вовсе не возмущали. А возможно, он думал и о том, что случилось вчера и как появились все эти порождения вокруг нас.

И я постоянно прислушивалась к тому, что творится внутри меня, опасаясь пока говорить об этом с Хилбертом. Присматривалась к тому, что происходило кругом. Но сегодня всё и правда казалось безжизненным и пустым – можно идти так десятки километров и ни на кого не наткнуться.

– Храм близко, – разорвал мои вялые мысли голос Хилберта. – Теперь точно никого не встретим.

– Он защищён так же, как и Волнпик? На него наложил заклинания Глава Ордена?

Йонкер опустил на меня взгляд, чуть приподняв брови. Наверное, я напоминала ему сейчас первоклашку, которой всё интересно.

– Вы не зря просиживали свой прелестный зад в библиотеке, вроу. – Он кивнул. – Именно так. И вся эта защита пропадёт, если Главу убить. Не сразу, но…

– А защита Волнпика?

– Её поддерживают силы всех Стражей. Поэтому длительное время он ещё будет неприступен. Пока не выберут нового Главу.

Я уже хотела было расспросить о чём-нибудь ещё, ощутив вспышку любопытства и смелости, но тут заметила, как из мути выплывает нечто огромное. Всё растёт и растёт, заполняя собой небо: тяжеловесными стенами и острыми пилястрами, точно зубочистками, торчащими в горке песка. Огромная массивная башня и круглый ажурный, словно вышитый ришелье, витраж.

И только когда мы подошли ближе, стало понятно, что Храм достаточно сильно разрушен: оттого и казалось издалека, что его очертания как будто размыты. Окна с обломками стёкол пропускали ненасытный ветер, что крупинка за крупинкой разбирал каменное сооружение. Чёрные провалы огромных порталов и арочных дверей словно вели в бездну. Башенки с отставшей, как чешуя, черепицей тонули в низких облаках. Но странно, вид Храма не навевал жалости. В душе всё трепетало от величия его и мрачности. От силы, с которой он стоял здесь многие сотни лет и до сих пор не рассыпался совсем.