Юлия Шкутова: Песнь любви (СИ)

Решив, что повелителя пустыни ждут неотложные дела после долгого отсутствия, Айлани спокойно занялась своими крыльями. Раз уж она решила поговорить с ним, то стоило привести себя в относительный порядок.

Вот только спустя некоторое время сириана начала замечать, что пустынный владыка избегает её. Нет, он всё так же продолжал подолгу гулять с ней, рассказывая обо всём на свете, или же просто задумчиво молча. Но при этом Ариан старался не касаться сирианы, если в том не было веской необходимости. Сначала Айлани не придала этому значения, но затем поняла, как сильно скучает по нежным объятиям, осторожным поцелуям и тихому шёпоту. Удивившись такой разительной перемене со стороны мужчины, юная сириана принялась строить догадки на этот счёт, но ничего путного в голову не приходило.

Однажды, когда после встречи с владыкой Айлани вновь сидела одна у фонтана, размышляя о странном поведении мужчины, к ней подошла одна из наложниц. Раньше сириана видела их только издали, тем более её покои находились в той части дворца, где проживал и сам повелитель бескрайней Сархейм. Да и желания знакомиться с девушками у Айлани не было. Поэтому заметив одну из них, она решила, что та сама захотела с ней познакомиться.

А тем временем черноволосая и темноглазая красавица остановилась невдалеке от неё, принявшись пристально рассматривать. И когда уже сириана, просидевшая всё время с безразличным выражением лица, хотела выказать недоумение таким поведением, девушка, наконец, заговорила.

— Ну что, устал наш владыка от такой холодной рыбёшки, как ты? — подбоченившись, насмешливо спросила наложница. — Я была права, а меня никто и не слушал. Не мог наш господин надолго увлечься такой глупой недотрогой, как ты. В тебе всего-то и есть, что красивая внешность. А вот тепла и нежности, что так ценят мужчины, нет ни грамма. Конечно, кому же захочется иметь такую ледышку под боком?

С превосходством посмотрев на Айлани, красавица принялась ждать ответа. Только сириане не было до неё никакого дела. Она задумалась о том, могла ли быть наложница права, и любовь мужчины на самом деле так скоротечна?

— Молчишь? — не вытерпела красавица. — Ну молчи, молчи, скоро о тебе совсем забудут! Зато я рожу владыке сына и по праву стану его женой!

— Нарада! — неожиданно раздался испуганный голос.

Отвлёкшись от своих мыслей, Айлани увидела ещё одну наложницу, спешащую к ним. Вот только в отличие от первой девушки, с презрением и высокомерием смотревшей на сириану, эта наоборот низко поклонилась, попросив прощения за беспокойство.

— Да что ты с ней церемонишься?! — возмутилась черноволосая наложница.

— Нарада, не будь такой глупой! — прикрикнула на неё вторая девушка. — Немедленно извинись перед госпожой.

Но та, которую назвали Нарадой, и не подумала последовать совету. Гордо вздёрнув подбородок, она ещё раз окинула презрительным взглядом сириану и медленно удалилась в сторону гаремных покоев. Оставшаяся рядом с Айлани наложница неодобрительно посмотрела ей вслед, а затем вновь поклонилась.

— Прошу простить её, моя госпожа. Нарада глупа, и не хочет замечать очевидных вещей.

Глядя вслед уходящей девушке, сириана еле заметно нахмурилась. Что бы ни сказала эта наложница с не по годам мудрым взглядом, а всё же взбалмошная Нарада сумела посеять зёрна сомнения в душе Айлани. И тогда она решила проверить, на самом ли деле песчаный владыка неожиданно охладел к ней.

В тот вечер она впервые заинтересовалась принесёнными ей нарядами. Долго перебирала открытые сундуки с одеждой и ларцы с украшениями. Наконец остановившись на лёгком платье голубого цвета и украшениях из бирюзы, Айлани быстро облачилась в выбранный наряд.

Идя в сопровождении слуги на поздний ужин с владыкой, сириана испытывала беспокойство от предстоящей встречи. Неожиданно девушке безумно захотелось, чтобы злые слова Нарады оказались лишь глупой выдумкой, а странное поведение мужчины имело вполне простое объяснение. Впервые влюбившись, свободолюбивая дочь северных ветров не представляла, что же ей делать, если Ариан действительно охладел к ней.

И когда Айлани увидела, как закаменело лицо пустынного владыки, а его тело заметно напряглось, то её сердце чуть не остановилось от испытанной им боли. Испуганно замерев на середине пути, сириана не знала, как ей теперь поступить. Все те злые слова, сказанные сегодня наложницей, вдруг оказались неприятной правдой, рвущей душу на мелкие лоскутки.