Альбина Уральская - Твой чертов рай [СИ]

— Как раз тогда, когда я начал искать девственницу? — хмурясь интересуется Хозяин.

— Судя по дате её выхода на работу через неделю после начала поисков, — отвечает генеральный.

Марьяна чувствует, как владелец синих глаз наклонился к её лицу поближе. Его пальцы изучающе скользят по её губам, щеке, вдоль шеи и замирают на плече. Он убирает руку.

— Хм… какова вероятность, что мне тебя подсунули? Ммм? Проклятый бухгалтер, с венцом безбрачия? — спрашивает он у Марьяны. Она силиться ответить, точнее послать его подальше, стыд к ней вернулся, и она злится за свое грехопадение при свидетелях, но с губ срывается только слабый стон.

— Может подождать ещё тридцать лет, и она как раз превратиться в престарелую деву, — предлагает генеральный, слышно, как он сморкается в рубашку.

— Хочешь сказать, что ты не видишь её красоту за её венцом безбрачия? — удивляется Хозяин, — и не почувствовал то великолепное одурманивающее чувство её полета во время оргазма?

— Обычная девка, — фыркает генеральный, — симпатичная, но не более. А оргазм у неё да, сумасшедший, сладкий, я едва сдержался.

— Значит, её настоящую, вижу только я, — делает вывод Хозяин, — подкинули наживку. Знать бы кто и зачем?

Марьяна отчаянно рвёт путы, убаюкивающие её, ей хочется вырваться из дрёмы. Попытки бесполезны, она даже не может пошевелиться. Оцепенение сковало всё тело, и её даже удивляет то, что она не устала лежать в одном положении. Умом она понимала, что находится на твердой поверхности офисного стола. С другой стороны, она испытывала ощущение словно лежит на мягкой перине. И её мозг занимала куча вопросов.

- Куда её? — спрашивает генеральный уже посвежевшим голосом. Лицо его приобретает уже более пристойный вид.

— Пока не определился, — задумчиво отвечает Хозяин. Марьяна делает последний рывок и открывает глаза. Сумрака вокруг нет. Она впивается взглядом в красивое совершенное лицо молодого мужчины с синими глазами. Он ей мило улыбается, с его пальцев руки вырывается черное пламя, несётся в её сторону, и Марьяна отключается совсем.

Мужчина встаёт со стула, аккуратно поднимает её и легко несёт к кожаному дивану. Осторожно укладывает и говорит Станиславу Алексеевичу:

— Зови секретаршу, нужно привести её в сознание, и пусть её увезут домой. Пока не увольняй, просто дай пару дней отдыха.

— Хорошо, — глухо соглашается генеральный, осматривая себя. Рубашка и руки в крови. И уже недовольно добавляет:

— И вот как теперь секретарше объяснить свой вид.

Хозяин хищно скалит зубы, щелчком пальцев отправляет в сторону Станислава беснующий чёрный огонь. Генеральный бледнеет. Пламя с тихим жужжанием зло оплетает его тело с головы до ног, извиваясь. Последние синяки на лице исчезают, одежда становиться чистой, напоследок пламя обвивает его шею и слегка придушивает, растворяясь.

Генеральный нервно хватается за шею, Хозяин с хохотом исчезает.

Станислав Алексеевич тихо шипит ругательство и встаёт со стула. В растрёпанных чувствах он идет к двери и зовет Татьяну. Девушка мгновенно прилетает. Она умело приводит Марьяну в сознание, в обморок в кабинете директора уже падали не первый раз.

Бухгалтер приходит в себя. Слыша про обморок, списывает всю дурь, которая ей привиделась на стресс. Хотя тело ей осторожно намекает, что чужие мужские пальцы, скользящие по ней — это не плод её воображения. Но логика превыше всего, она старается погасить внутри себя приятное томление. Да и странная четверка всё время говорила о том, что её душа заложена. Кому она может быть заложена? Бред! Даже если предположить, что она заключила договор с дьяволом, которого она точно не заключала, звучит дико.

Домой отправляется с удовольствием, тихо радуясь, что зарплаты её не лишили. Какой удачно-странный обморок.

Дома она сначала хотела лечь спать, но потом резко передумав, добыла чистые листы А4, и принялась рисовать ручкой, не найдя карандаш. Рисование захватило её полностью, она забыла про время и еду, воспроизводя безупречное лицо незнакомца с синими глазами.

Такого вдохновения она не испытывала со школы, портрет получался достоверный несмотря на отсутствие опыта, рука словно сама выводила линии. Нанося последние штрихи, она почти не дышала. Оторвав руку от бумаги, она замерла. Звуки стали возвращаться, комната снова обретала реальные очертания, Марьяна возвращалась из мира вдохновения в реальность.