Альбина Уральская - Твой чертов рай [СИ]

Она чувствует, как его рука ложиться на низ живота, обдавая жаром. Сразу становиться легче, голова проходит, тело расслабляется и наступает приятная дрёма. Внизу живота от его руки идет приятное обволакивающее тепло, словно на животе расположился кот.

— Добрый день, Хозяин, — раздаётся скрежещущий старческий голос, — вызывали?

— Твоя душа? — интересуется Хозяин, не убираю руку с живота Марьяны. Девушка нехотя поворачивает голову в сторону говорящего, стараясь победить дрёму. Через полуоткрытые глаза она видит невысокого черноволосого семидесятилетнего мужчину во фраке и цилиндре.

— По договору моя, — отвечает тот и снимает цилиндр с головы, обнажая проплешину на макушке.

— А почему такое оригинальное исполнение: зачем венец безбрачия и проклятье фригидности, — спрашивает Хозяин. Мужик во фраке мнётся, но собравшись духом отвечает:

— Девица хороша, красива, хотел получить после смерти её душу чистой, чтобы насладиться в полной мере.

— Ну хотя бы честно, — хмыкнул Хозяин, — хочу выкупить.

— Зачем? — не сдержавшись спросил мужик во фраке и впился черными глазами в Хозяина, явно волнуясь.

— Она тебе нравиться, — оскалил зубы Хозяин, догадавшись о волнении своего слуги, — сколько попросишь за неё?

— Десять душ, — нахмурился слуга, надеясь, что не продешевил. С чего бы это Хозяину выкупать обычную человеческую душу.

— Хорошо, — соглашается Хозяин. Над Марьяной раздается хлопок, как будто кто-то хлопнул в ладоши, она вяло поворачивает голову к источнику и видит зависший над ней старинный свиток, обвитый алой лентой и запечатанный сургучовой печатью.

— Ваша очередь, — скрипит голос слуги со странным возбуждением.

Рука Хозяина перемещается на её колено и ползёт под платье. Она пытается оттолкнуть обнаглевшего мужчину или хотя бы отползти, у неё не выходит, тело не подчиняется.

— Ещё и сопротивляется под магией, — ухмыляется довольный Хозяин. Пальцы отодвигают ткань трусиков Марьяны и скользят по самому сокровенному не глубоко проникая внутрь.

— Не смейте, — возмущается тихо Марьяна, безуспешно пытаясь свести бёдра.

— По-другому не получится выкупить твою душу, — ухмыляется Хозяин, продолжая развратные действия. Его пальцы умело играют с ней, в животе начинает разрастаться огонь, пожар охватывает всё нутро, между ног горит, она подается бёдрами на встречу его пальцам. С её губ срывается стон удовольствия, и тело замирает в сладкой неге.

Свиток исчезает.

— С проклятьем разобрались, — мурлычит сладко Хозяин, возвращая ткань трусиков на место и закрывая её ноги платьем. Марьяна далеко в астрале, вокруг неё тысячи звезд, удовольствие всё ещё бегает по её телу волнами, накрывая сознание приятной ласкающей тьмой. Ей глубоко плевать на то, что её падение видели посторонние люди. Она бы повторила, не задумываясь.

— А вы дармоеды чего уставились? — возмущается Хозяин, — не видите женщине хорошо.

Марьяну укачивает, она сквозь сон слышит то, что происходит вокруг.

— А расчёт? — скрипит ее бывший душо-ростовщик. Раздаётся несколько хлопков.

— Можешь идти забирать, — произносит властно Хозяин. По шуму можно определить, что он сел на тот стул, на котором сидела Марьяна. Она слегка приоткрывает глаза в попытке рассмотреть владельца синих глаз. Мир сразу плывёт, окутывая тьмой.

— Благодарствую Хозяин, — благодарит ростовщик во фраке.

— Если кому-нибудь расскажешь о том, что здесь произошло, ты меня знаешь… — со сталью в голосе предупреждает Хозяин, от интонации по телу Марьяны пробегает холодная дрожь.

— Буду молчать вечность, — уверяет его ростовщик, — позвольте откланяться?

— Убирайся, — рявкает Хозяин. Марьяна кожей ощущает, что ростовщик исчез.

— И ты Алисия уматывай, пока я добрый, — рекомендует Хозяин женщине в красном. Алисия ласкающим голосом прощается с Хозяином и, судя по наступившей тишине, тоже исчезает. В голове у Марьяны мелькает мысль, что они явно выходят не через дверь, зарождается мысль, что она просто спит и ей снится кошмар.

— Когда она устроилась на работу? — тон голоса Хозяина поменялся, стал более расслабленным, но все-равно как бы между слов чувствовалась угроза расправы.

— Год назад, — глухо отвечает Станислав Алексеевич, словно к его рту прижата тряпка. Марьяна была права в своих догадках, лицо генерального представляло сплошной синяк, сломанный нос и разбитые губы. Ко рту он прижимал свою рубашку, которая хранилась, как запасная.