Тайга Ри - Перерождение [СИ]

– Обет молчания. Я подтяну в щитовых чарах. Разберемся с даром, – Вирт загибал пальцы, – мы все равно не сможем утаить свет в мешке. Я, как Наставник, могу снова вернуться в Академию…

– Ты и столица? Не дразни псак. Пусть тренируется, пусть участвует в этом детском турнире. Пусть падает и поднимается. Сейчас рядом я, ты, Аксель. Есть кому подуть на коленки. В Академии никого не будет. Её сожрут, Вирт, просто сожрут – единственная светлая в темном роду породнившихся, слабая, не дальновидная. Я ничего не могу сделать там, – Кастус обреченно махнул рукой в сторону Южного Перевала. – Они следят за нами, как за крысами. Выращивают, скрещивают, разводят. Квинты слабы, но управляемы, а там…

– Я до сих пор не понимаю, как у Юстиния и Рели получилось такое незапланированное чудо, – целитель нежно улыбнулся воспоминаниям, – но я рад, что Ю светлая.

– Ей это не поможет. Если…, – Каст помолчал, – если её действительно замкнуло на Квинте, не удержим.

Сумасшествие. Сумасшествие Блау. Чем старее род, тем более редкими дарами балуют предки своих потомков, разделяя, как жемчужины в ожерелье – вот этому покрупнее и поярче, другому несколько мелких бисеринок – дары послабее. В роду Блау одаривали щедро и сразу, полной мерой получали потомки возможность чувствовать и находить темных тварей. Если есть хотя бы одна темная тварь – Блау всегда найдут выход. Но вместе с кровью уже много веков передавалось и проклятие. Тщательно оберегаемое. Тщательно лелеемое. Тщательно скрываемое. Сумасшествие Блау.

В каждой темной семье, в каждом клане, если он вел род от грани, можно было найти призраки старых проклятий. Что у Тиров? Что у Фейу? Хесау? Можно было только догадываться, собирая крохи информации. Тиры никогда не женились по любви, а если случалась ошибка…то все трагические пьесы, воспеваемые имперскими менестрелями, основаны на реальных историях клана Тиров. Хэсау, хэсау были жестоки к детям. Фейу горды и высокомерны. Блау. Блау слыли несдержанными, взрывными и эмоциональными. Это старая имперская шутка, про тихого Блау в боевом трансе.

Но Блау действительно становились полностью сумасшедшими. Когда отсутствовал объект их страсти.

– Это может быть просто детское увлечение. Влюбленность или любовь, совсем не обязательно, что это клин.

– Услышь тебя Великий! Но раздражительность, повышенная чувствительность, неспособность контролировать эмоции при удалении от объекта, вспомни Юстиния и его картинки. Акселя. Это действительно проклятье, Вирт. Ты не можешь есть, не можешь спать, не можешь думать.

– Но ни одного Блау не замыкало на живых людях. Всегда объектом...

– Ни один из истинных Блау не был светлым! Ни один! Ты представляешь себе светлую, коллекционирующую темные артефакты? Разводящую скорпиксов? Тренирующую у-мертвий? Я не знаю, чего ждать от Вайю. И никто не знает, – Кастус устало развел руками. – Я надеюсь, и они – не знают. А пока не знают, пока им любопытно, пока есть выгода, у Вайю есть шанс. И если, я только говорю если, это Квинт, тогда у нас останется единственный вариант.

Ночная прогулка не удалась. Или наоборот, удалась настолько, что я не знала, как этой нежданной удачей распорядиться.

Спина подстывала. Осенние вечера становились всё холоднее и холоднее, совсем скоро на северных склонах ляжет снег. Я пряталась в полуразрушенной башне. Старые развалины за опушкой леса никогда не были особенно популярным местом для развлечений, а по ночам и подавно.

В народе ходили байки про призраков псак и Дикую охоту Блау, что в особенно темные ночные часы старые неупокоенные духи выходят на охоту за чистыми душами, и с визгом и гиканьем проносятся по поместью и деревне.

Это полная чушь. Дядя не потерпел бы неупокоенных так близко к родовому источнику, да и эманации места были бы совершенно другими.

Светила полная луна. Снизу, за разбитыми щербатыми остатками ступенек в старую башню, можно было отчетливо разглядеть фигуры двух влюбленных голубков. Несчастные утки мандаринки. Или лебеди неразлучники? Нашли где устраивать свидание под покровом ночи.

Именно они и сорвали мне ночную тренировку.

Уже вторую луну я, уложив Нэнс малым исцеляющим, подкрепленным сонными чарами, выбиралась в лес. Мне нужно было понять, какие навыки у меня остались, и чем я могу пользоваться. При Наставнике и Ликасе открываться не хотелось, вдруг я спутаю, и пальцы сами выплетут что-нибудь из темного седьмого круга. Слишком сильны рефлексы, вбитые намертво.