Карола Эрикссон - Гладиатор

Ее глаза синие.

Так или иначе я знала что они будут такими. Они поднимают что-то глубоко во мне, что-то неизвестное, неназванное. На краткий момент мне интересно должна ли я бежать. Но потом она заговорила.

Ее голос глубок и мелодичен, но он дрожит, только слегка, когда она спрашивает меня, как мое имя. Мне требуется момент для ответа, и когда я отвечаю мой голос кажется грубым и шершавым для моих ушей. Я говорю ей, что у меня нет имени. Что у меня не было имени очень долгое время, что я с трудом могу вспомнить каким оно было раньше. И она спрашивает, как меня звали раньше. И я помню.

— Габриель, — я отвечаю, — из Потедии.

И все, о чем я могу думать — насколько мягкой должна быть ее кожа.

***************************************************************************

Как мне все это надоело.

Так как я — воин, и правитель, кто получил свою власть через военное мастерство, я, как ожидается, получу удовольствие наблюдая, как спорт, как другие сражаются насмерть. Я не наслаждаюсь.

Я признаю что, если бы у меня был меч и я стояла бы там что бы сражаться самой я получила бы намного больше удовольствия, ведь просто наблюдение никогда не было моей сильной стороной. Хотя я понимаю, в дальних уголках моего разума, что я не отличный воин. Возможно, я была однажды, но это было давно.

Теперь я — стратег, лидер, мыслитель. Правитель.

Правитель звучит хорошо лишь на папирусе, но в реальности это не так. Есть много требований которые должны быть выполнены, обязанностей взятых на себя. И что бы нести корону ты заканчиваешь полностью изменив себя, скорее чем ты мог предположить. Вещи, которые развлекали меня, главным образом потеряли их привлекательность, или я как правитель не могу их делать. Всегда есть много дел, которые должны быть сделаны.

По политическим причинам я должна сегодня сидеть здесь, в этой жаре, и наблюдать, как люди превращают друг друга в кровавую кашу. Все для развлечения тупой знати Рима. Ох, они громко заявляют, что Колизей для развлечения всех граждан, но единственными кто сюда приходят это знать этого города. Политика требует более или менее регулярных посещений, что я и делаю. По крайней мере, позже будут гонки на колесницах.

Многие приписывают постройку Колизея мне, но по правде говоря это была не я, кто придумал это место. Это был Цезарь, и это был Цезарь, кто закончил его как раз вовремя, чтобы в нем убить Помпея. У Цезаря всегда был довольно трогательно-варварский вкус за всем его эго. Не имеет значения. В любом случае я планирую сделать некоторую работу пока буду притворяться что смотрю.

Потом они сообщают мне, что запланировано кое-что особенное и выпускают льва. Вопреки себе я заинтересована потому что они говорят что для моего развлечения команда наездников будет пытаться заманить женщину гладиатора в схватку со львом. Ее послужной список впечатляет и мне интересно сколько из всего этого правда.

Скорей всего у меня будет место в первом ряду что бы увидеть ее кровавую смерть, но теперь я боюсь что мне все равно продеться наблюдать ее сражение.

Она выходит и приветствует меня стоя среди остальных кто сегодня будет ее командой. Я узнаю что-то в ней и понимаю что видела ее раньше. И она такая грозная.

И я наблюдаю.

Я нахожу себя на краю своего стула увлеченно наблюдающей за каждым движением которое она делает и чувствую гнев на тех кто заставляет ее сражаться. Это любопытно. Когда она падает я захватываю позолоченный деревянный подлокотник настолько сильно, что он скрипит, подавляя желание напасть для отмщения. Но отмщения за что?

Потом ее тянут ко мне и выпускают льва.

Я даже не замечаю как встаю и иду к краю балкона, хватаюсь за перила, настолько сильно что мои костяшки становятся белыми, пока я смотрю.

Она великолепна.

Солнце, которое освещает сцену внизу усиливает цвета, заставляя льва выглядеть золотым на красном поле. Когда она теряет свой шлем, я задыхаюсь. Ее волосы, короткие и неопрятные, превращаются в ослепительный белый факел перед моими глазами. Она сидит верхом на льве, как будто она была героем из легенд которые рассказывают барды, и ее усилиями он падает.

Я задерживаю дыхание, пока она не поднимается.

Медленно она поворачивается ко мне. Наши глаза встречаются, разряд проходит сквозь меня и я цепляюсь за перила уже по другой причине.

Я внезапно задыхаюсь, как будто я пробежала гонку в этой жаре, и мое сердце стучит в моих ушах.

Боги!

Я хочу ее.

Это достаточно легко понять, но во мне есть что-то еще призывающие моего внимания. Я не знаю что это и это смущает меня. Она все еще смотрит на меня, ждет. На секунду я представляю, что она ждет меня. Ждет, чтобы присоединиться ко мне. Тогда врывается действительность. Я должна быть с открытым ртом уставилась на нее как будто она деревенский дурачок, как смущающе.