Карола Эрикссон - Гладиатор

По этому проходу так часто ходили, что грязь под моими ногами в кожаных ботинках чувствуется как камень и этот путь от тьмы к свету как всегда очень труден. Свет врезается в глаза подобно сотням мелких кинжалов, но все же, никто не реагирует. Это тот путь, которым все идет здесь.

Ворота, которые отделяют нас от арены, были уже открыты и я ступаю на красную грязь смертельного поля. Некоторые вновь прибывшие будут шептать в темноте, что это — кровь гладиаторов, окрасившая пыль в этот ржавый цвет, как будто сама арена истекает кровью вместе с нами.

Эти вновь прибывшие ни когда не живут долго.

Арена, которую гладиаторы знают как смертельное поле, знатью называется по-другому. Колизей. И стены, которые окружает это поле пропитанные грязью и нашей кровью, почти всегда заполняются ими, жаждущими нашей крови и нашей смерти. Но те, кто будут отвлекаться, что бы посмотреть на них долго здесь не проживут. Сконцентрируйся на грязи, на которой ты стоишь, и воздухе, окружающем тебя и возможно ты переживешь день. Именно так это работает.

Я получаю мои оружие от безликой тени, в то время как другие выбирают оружие стоящие возле стен. Изношенная рукоять моего меча удобно ложиться в руку, и шлем, который я ношу, имеет красную кисточку на верху. Это признаки моего ранга. Я выживала достаточно долго, чтобы получить покровительство зрителей и поэтому у меня есть привилегии. Хороший меч, хорошие кожи, и шлем с кисточкой так, чтобы зрители могли сразу же найти меня, когда начнется бой. Когда начнется смерть.

Я поднимаю мою руку со всеми другими, когда мы кричим слова, описывающие жизнь гладиатора, к балкону с синим навесов. Мы, идущие на смерть, приветствуем тебя.

Это — один из немногих моментов, когда я пользуюсь моим голосом. Все остальное время это лишь молчание.

Наши противники появляться верхом. Возможно, я должна задаться вопросом, перестала ли я быть любимчиком у зрителей, но мне все равно. Жест моей руки, и другие занимают их места рядом со мной. Готовимся. Наездники приближаются, и хотя я молчу, рев окружает меня.

Ожидание закончилось.

Я сражаюсь. Я убиваю. Я замечаю, что мои противники делают все, что могут, что бы заманить меня на дальнюю сторону поля, отделяя меня от других. Мне все равно.

Еще один умирает от моего меча. Гладиатор верхом на лошади сокращает последние сантиметры между нами, прежде чем я сбиваю его собой на землю. Я трачу момент, чтобы снять сеть с меня, но он тоже смог встать и мы сражаемся.

Внезапно я понимаю цель этой западни. Я знаю это раньше, чем рев прорывается через шум стали встречающей сталь и я захватываю моего противника и поворачиваюсь с ним. Большая лапа разрывает мой человеческий щит с легкостью, и клыки заканчиваю это, гладиатор издает болезненный стон, когда он умирает, но это ни чего не значит для меня. Он выполнил свою задачу.

Желание льва убить его, дает мне время, что бы отойти подальше и наблюдать за ним.

Он здесь новенький. Молодой, испуганный, смущенный. Я оцениваю его потому что так будет проще его убить.

Я отказываюсь от моего меча, т. к. он мне сейчас не поможет, и я побежала. Он с ревом преследует меня. Это всего несколько шагов, но этого достаточно и я хватаю цепь, которой он прикован к каменной колонне позади нас. Я мчусь к нему, и в его замешательстве он не реагирует достаточно быстро. Я бегу, я пригибаюсь, я кувыркаюсь.

И вот я на его спине держусь за него ногами со всей силой и использую цепь, что бы душить его. Он оставляет его отметину на мне, и затем мы тяжело падаем на землю. Но я не отпускаю его и он то же продолжает бороться.

Только когда мы падаем на землю я замечаю что мой шлем сорван оставляя мою голову незащищенной. Мое тело хочет уступить и бессознательно упасть, но я давно научилась подавлять это желание. Вместо этого мой захват напрягается и с одними последним колебанием, он падает.

Я встаю, заставляя неустойчивые ноги держать меня и смотрю вокруг ища моего следующего противника. К моему удивлению на поле ни кого нет, кроме трупов, а все выжившие гладиаторы покинули арену оставляя меня в центре внимания. Оказывается что я все еще любимчик зрителей.

Солнечный свет горит на моей коже, когда я понимаю, что сегодняшнее развлечение предназначалось лишь для одного человека. Во время борьбы я оказалась почти у самого балкона предназначенного лишь для одного человека и гостей, которых она хочет пригласить. Правитель всего. Я также понимаю, что лев у моих ног еще не мертв, а лишь бес сознания. Возможно, он умирает, но он все же еще жив. Я знаю чего ждут от меня.