Belochka LG - Слейн [СИ]

— Непослушная шлюха, — прошипел ещё один голос из темноты, послышался удар хлыста по паркету.

— Возможно, ты что-то сделал мне? — показавшийся знакомым голос принадлежал другому альфе, и Тео сощурился, пытаясь рассмотреть его помутневшими глазами. — А ты вырос, сынок.

Сердце оборвалось от ужаса, и Тео закрыл ладонями лицо.

— Я ведь любил тебя, мой сладкий мальчик. А ты бросил меня одного…

Зловонное дыхание отчима пахнуло перегаром, и Тео отшатнулся от пугающего прошлого, что пытался забыть все эти годы.

— Ты слишком гордый, красавчик, — проскрежетал Карл. — Умудряешься сохранять достоинство, даже когда тебя ебут. А шлюха не должна быть гордой, шлюха должна бояться.

— Хватит трепаться, — процедил новый голос, — хочу вставить!

— Бесподобный аромат, — зловещий шёпот отчима, а может кого-то другого…

Тео уже не отличал их друг от друга. Сознание отказывалось принимать происходящее, металось, пытаясь найти спасительную лазейку, но в этот момент Тео почувствовал первое прикосновение.

— Невероятное тело… — один из альф попытался погладить его ягодицы, и мальчишка сам не понял, какая неведомая сила отшвырнула его и заставила сжаться, отскочить от всех пятерых в сторону, обводя насильников испуганным лихорадочным взглядом.

Внезапно он совершенно отчётливо понял, что не выдержит ничьих касаний. Он просто умрёт, если кто-то тронет его. И это не страх, чёрт возьми. Это совсем другое чувство!

Возьми себя в руки, Тео. Сейчас ты — Нил, и ты выдержишь.

— На этот раз я сломаю тебя, Тео, — убеждённо произнёс отчим. — Ты станешь послушным мальчиком, а после сегодняшней ночи будешь нужен только мне. Пределом твоих мечтаний станет член в заднице и миска похлёбки…

Карл цыкнул на старого алкоголика, но поздно — несмотря на парализующий страх, Тео успел осознать содержание последних слов. Вспыхнувший гнев вывел его из дурмана, заставив выпрямиться и пылающим взглядом обжечь хозяина особняка.

— Карл, — твёрдым тоном произнёс он, — ты не слишком увлёкся? Я здесь с одной-единственной целью — исполнить обещание. И сделаю это, хоть мы и не договаривались о групповом. Но взамен ты должен мне услугу.

Внезапная боль пронзила всё существо. Тео скрутили трое альф и поволокли к дивану, укладывая на живот, связывая руки и ноги в заранее продуманной позе. Мальчишка яростно сопротивлялся, но что он мог сделать против огромных мужчин, коими владела не только злость, но и невероятная похоть, стократ усиленная умопомрачительным ароматом его проклятой течки.

— Карл! — закричал Тео, вырываясь и стёсывая до крови кожу на запястьях. — Я имею право знать! Ты собираешься выполнить обещанное?

— Отойдите! — рявкнул хозяин вечеринки, и альфы с недовольным рычанием расступились.

Карл присел напротив, глядя в лицо и подперев кулаком подбородок.

— Мне жаль, Тео, — почти искренне произнёс он. — Можешь считать услугой моё признание. Похитить ребёнка из императорского дворца невозможно. Выкупить тоже — на свете просто не существует таких денег. Даже ты со своим восхитительным телом не сможешь их заработать. Но твоих денег хватало, чтобы оплачивать мои долги. Я обманул тебя, малыш, — никого я не подкупал, и своего сына ты не увидишь. Мне тоже грустно, Тео, ты стал слишком настойчивым, требуя выполнить то, чего я никогда не мог. Птичка перестала нести золотые яйца. И я решил собрать здесь часть своих кредиторов, мечтающих об удовольствии, доступном только элите. Ты оплатишь мой долг своим телом, а потом вернёшься к отцу.

Разговаривать бесполезно, Тео слишком поздно понял свою ошибку. Безумное желание вернуть ребёнка — пусть рождённого от одного из насильников, но всё равно любимого — обернулось тем, что множество рук снова безжалостно лапали его, терзая, выворачивая, оставляя на безупречной коже ссадины и кровоподтёки. Чьи-то пальцы уже беспощадно орудовали в анусе, так недавно нежно обласканном Слейном, и Тео задохнулся от щемящего сожаления, не сумев сдержать слёз, что сами собой покатились по щекам.

— Я засажу тебя, Карл, — хрипло пообещал он напоследок, и стиснул зубы, чтобы из горла не вырвался крик на радость садистам.

Он не стонал и не кричал, поглощённый отчаянием и тьмой, сквозь которую проскальзывал тонкий лучик золотистого света, и он плыл навстречу улыбке любимого, искал в ней спасение…

Я люблю тебя, Тео, — умоляли ласковые глаза.

Я люблю тебя, Слейн, — трепетной птицей рвалась душа.