Мария Заболотская - Рыжая племянница лекаря. Книга 3 [СИ]

– А рыжая колдунья? – задумчиво спросила я. – Она же затуманила головы всем таммельнцам!..

– На это требуется много сил. Тебе пока что не понять, насколько она сильна, Йель. Но даже ее истощает эта игра в прятки, и долго ей так не продержаться. Оттого-то и страшна судьба чародеев в нынешнее время, оттого они так ненавидят этот порядок: скрываться ото всех – тяжелый, изнурительный труд, забирающий у мага почти все силы, – и Хорвек смолк, задумавшись о чем-то своем, как это у него было заведено.

Повозка, где коротала свою тяжкую ночь Домила, стояла на пустыре между старыми домами предместья. Рядом догорал костер, у которого спала старая тощая собака, охранявшая скудное добро актеров. Рядом с ней вповалку лежали детишки, видимо, гревшиеся у костра, да так и задремавшие. Кто-то – должно быть, Ларго – накрыл их пестрым одеялом, а большего удобства эти вечные бродяжки и не знавали.

Когда мы подошли поближе, собака проснулась и оскалила зубы, но девочка негромко свистнула, и животное завиляло хвостом, узнав ее.

– Матушка там, внутри, – тихо произнесла Ларго. – Она выпила много вина, поэтому не проснется. Прошу вас, помогите ей…

Хорвек ответил ей серьезным взглядом, в котором я не заметила жалости или сочувствия, однако его хватило, чтобы девочка немного успокоилась.

– Побудь здесь, с Йель, – сказал он ей. – Я посмотрю, чем можно помочь твоей матери, и если это в моих силах – ее страдания облегчатся.

Мы с Ларго покорно уселись около костра, подбросив перед тем в огонь пару веток, и, не сговариваясь, опустили глаза, чтобы ненароком не взглянуть на повозку, внутри которой происходило сейчас нечто темное и запретное. Огонь трещал, посапывали дети, и собака глухо ворчала, ловя неслышимые для нас звуки. Я знала, что девочка изнывает от желания спросить, спасет ли колдун ее мать, но боялась обнадеживать ее, тем более, что смыслила в происходящем едва ли намного больше.

Колдовство уже не раз отзывалось в моей крови и я узнала эту тянущую боль, от которой в животе становилось пусто, а на сердце – так тяжко, словно случилось нечто ужасное и непоправимое. Если до сей поры я в глубине души допускала, что Хорвек зачем-то обманывает Ларго, то теперь поверила: он действительно сейчас колдовал над Домилой, растрачивая свои невеликие силы.

Поэтому я не удивилась, когда увидела его лицо: показавшийся из повозки демон был бледен, и губы у него посинели, словно все это время его держали в ледяной воде. Однако Ларго, вскочившая с места, не заметила в нем никаких перемен – ее интересовало только одно.

– Мама излечится? – выпалила она, едва удерживаясь от того, чтобы не выкрикнуть свой вопрос.

– Болезнь давно с ней, – Хорвек говорил отрывисто, перебарывая приступы дурноты. – Полностью изгнать ее из тела не получится. Но боли на время отступят. Если ты, Ларго, позаботишься о ней, если заставишь расстаться с дурными привычками – она может победить болезнь. Следи, чтобы она ела хорошую пищу почаще. Твоей матери нужно отказаться от вина. Она измождена и слаба – ей нужен отдых и покой. Завтра она проснется и почувствует себя намного лучше, – Хорвек медленно приблизился к ней, с трудом совершая каждый шаг, и протянул ей маленький темный предмет. – Расскажи ей о том, что украла для нее эту щепку из храма. Пусть думает, что ее излечило чудо божье. К божьим чудесам относятся с уважением, в отличие от чудес колдовских. Возможно, тебя изобьют за святотатство, и заставят каяться, словно ты и в самом деле совершила преступление. Никто не скажет тебе спасибо, все будут славить только богов. Но никогда не признавайся, что звала к ней колдуна…

– Клянусь вам!.. – начала девочка, смаргивая слезы.

– Не клянись, – перебил ее Хорвек, дышавший все более хрипло. – Просто знай: рассказав правду, ты погубишь не меня, а ее. Люди боятся колдовства, и тех, кто хоть как-то касался его. Если кто-то узнает, что твоя мать излечилась благодаря магии, в ней начнут искать признаки зла – и найдут, поскольку эти признаки есть в каждом. Она сама поверит в то, что стала порченой и нечистой, и даже если вы избежите гнева людей – остаток жизни вам придется провести в ненависти и страхе. Она будет бояться себя и со временем возненавидит тебя за то, что ты вселила в нее что-то страшное и чужое.

Ларго медленно кивнула, и я видела по ее лицу, что она в самом деле поняла, о чем говорит ей Хорвек.

– Это будет твоя тайна, – сказал он. – С магией всегда так – если она спасает одного человека, кто-то другой все равно будет страдать.