Елизавета Соболянская: Купите мужа для леди

Наставница меня не обрадовала. Ее рассказ, подробный и точный, развеял некоторые мои страхи, но стоило мне представить себя и лорда Арруарка в одной постели, как меня затошнило. А вручившая мне стакан воды мисс Уиткроф сказала, что со дня шестнадцатилетия я стану полностью принадлежать своему мужу, если только не пожелаю уйти в монастырь.

В монастырь я не хотела. Что ж, оставался один выход – найти вескую причину для развода. Кажется, лорд Арруарк заподозрил, что я ищу возможность не пустить его в свою постель. Однако со свойственной мужчинам самоуверенностью он позволил мне уехать в замок, чтобы готовиться к балу в честь моего дня рождения. В тот день мы виделись с ним в последний раз – он погиб, застигнутый в пути внезапным снежным бураном.

Некоторые кумушки позднее качали головой, рассказывая, что в «Солнечном ручье» во всю пели скрипки и флейты, танцевали гости, когда «бедный красавчик Арруарк» пытался найти дорогу в поместье супруги. Но веселившимся в замке гостям такие разговоры были не по душе. Так что сплетни вскоре затихли.

Я вновь стала вдовой и спустя месяц вернулась в столицу. Теперь от меня шарахались не только чувствительные барышни, но и мамаши потенциальных женихов. Мне было плевать. Я радовалась вновь обретенной свободе и, прикрываясь черными юбками, вовсю изучала столицу с изнанки. Цирки, балаганы, рынки, катакомбы и бордели – ничто не осталось без внимания.

Официальный траур позволял ограничить светские мероприятия одним днем в неделю, и я этим пользовалась – появлялась, как звезда на небосклоне, на самом важном балу, танцевала два дозволенных танца и скрывалась вновь. Такая жизнь мне безумно нравилась.

Увы, лорд Вервиль дал мне порезвиться всего три месяца, а потом вновь явился с сообщением о браке.

– Милорд, – я почтительно присела, встречая гостя в утренней столовой, – не хотите ли чашку чая?

Королевский секретарь внимательно изучил скромнейшее, но весьма дорогое траурное платье. Затем мазнул взглядом по моему лицу, покрытому благородной бледностью, с глубокими печальными тенями под глазами, и согласился:

– Благодарю вас, леди Владира, с удовольствием выпью чашку.

Я, играя прилежную хозяйку, распорядилась немедленно подать сервиз, а потом чинно налила горячий напиток, добавив немного молока и сахару.

– Прекрасно, леди Владира! – одобрил лорд. – Я вижу, траур не лишил вас светской любезности. Его Величество уведомляет вас о том, что вам надлежит снова выйти замуж…

Я сдержалась. Я не стала метать в лорда Жоржа ни тяжелый серебряный чайник, ни сахарницу. Даже ложечку положила на блюдце, не звякнув тонким фарфором. Даже взгляд на него не подняла – мысленно я и так видела его насмешливые черные глаза и тихо любовалась изогнутыми в легкой улыбке губами. Внимательно глядя в чашку, я легко поинтересовалась:

– За кого, милорд?

Выдержав театральную паузу, королевский секретарь открыл небольшую кожаную папку с бумагами. И кратко описал будущего супруга и причины, по которым я должна выйти именно за него. Я не впечатлилась, но не сомневалась, что лорд Вервиль, как всегда, многое не договаривает. Портретик на сей раз оказался еще более слащавым: белокурый пухлощекий херувим в окружении драпировок нежно улыбался не то цветочкам, не то птичкам. Портрет откровенно пугал зефирным цветом, но деваться было некуда.

Вот поэтому я стояла у алтаря в пятый раз, внимая словам о любви и послушании мужу. Наконец священник завершил проповедь и объявил нас мужем и женой. Храня наивно-восторженное выражение лица, лорд Кармель, сладко улыбнулся и потянулся поцеловать меня. Я привычно подставила ему щеку, потом повернулась к гостям, нацепив радостную улыбку. Сейчас застолье, а потом я сбегу в сад, успокоить разгулявшиеся нервы. Заодно дам мужу возможность уснуть раньше меня.

Увы, сбежать мне не позволила упитанная тетка с заплывшими голубыми глазами. Моя свекровь.

– Дорогая Владира, позволь я провожу тебя в спальню! – сладко пропела она уже после супа, подбивая веселящихся гостей обратить внимание на невесту.

От усталости я с трудом удержалась от скандала. Но чуть-чуть приподнятая бровь королевского секретаря сделала свое дело – молча выйдя из-за стола, я позволила подружкам и гостьям увести меня в спальню.

Поскольку мне уже шестнадцать, опочивальня для молодых была приготовлена общая. Огромная кровать со множеством подушек, столик с вином и сладостями, душистая теплая вода в серебряном тазу. Свекровь внимательно осмотрела комнату, пока подружки, хихикая, помогали мне снять платье. Старая грымза лично убедилась, что двери соседних комнат ведут в наши, пока еще пустые и запертые, гардеробные, а окна прикрыты тяжелыми ставнями, чтобы избежать глупых шуток подвыпивших гостей. Неужели боится, что я убью ее сладкого мальчика и сбегу?