Джина Шэй - Дьявол на испытательном сроке [СИ]

Она — она была другой. Много он о ней не знал, лишь то, что удалось выведать в краткие минуты разговора. Просто девушка, которая действительно пока еще сопереживала демонам, по своей воле перешла в Лазарет, работа в котором оплачивалась едва ли не хуже, чем работа в других подразделениях, Её пока не испортили, не внушили отвращение и страх, и демон с неудовольствием думал о моменте, когда это все таки случится.

Когда в букете запахов и её эмоций он почует приторные нотки фальши.

Агата Виндроуз особенной себя не считала. Обычная рядовая душа на попечении Чистилища, не добившаяся особых успехов на поприще учета человеческих грехов, сбора душ (очень малоэффективно отбивалась от демона, который хотел оттяпать кусочек от души умершего). Чистилище было многообразно, принести здесь пользу можно было многими методами, но после провала в качестве серафима-стража Горящих Полей Агата решила попробовать себя в качестве сестры милосердия.

В Лазарете Отравленных Душ всегда не хватало рук. На них было поддержание духовной оболочки приговоренных к распятию демонов, на них было исцеление раненых в сражении с демонами архангелами, на них было восстановление пораженных ядом демонов душ, слишком много работы и не так уж много работников — местные коэффициенты перерасчета кредитного долга былизи самыми низкими среди централизованных организаций. Вроде как считалось, что не так уж сложно посещать распятых демонов, отмаливать отравленные души, исцелять святым словом ангелов.

Считалось так, на деле текучка именно в Лазарете была сильнее прочих. С отравленными сложно иметь дело — уж больно они агрессивны, непросто изо дня в день делать нудную, скучную работу, которая в результате еще и на кредитном счете отражалась неважно.

Впрочем, Агату все устраивало. Джон, разумеется бурчал, что они стали реже видеться, всячески зазывал Агату обратно в стражу, но ей туда больше не хотелось. Как оказалось, стоять лицом к чужой боли для нее практически невыносимо.

Серафим, что ведет наблюдение за Горящим Полем, должен быть хладнокровен, ведь именно ему в случае чего ловить амнистированного демона, удерживать его в Чистилище, не пустив в человеческий мир, заниматься его сопровождением в судебный корпус, в котором триумвират архангелов-судей изучит его дело и решит вопрос судьбы помилованного. У Агаты с хладнокровием было не очень, а после первых же двух смен, в ходе которых приходилось летать над полем и слушать регулярные крики распятых демонов, — оно и вовсе закончилось.

В итоге, крыло — одно из двух тяжелых крыльев, на весе которых нужно было сосредоточиться во время полета, — свело прямо над Холмом Исчадий, и Агата рухнула вниз. Душе — бессмертной душе из Чистилища в мире смертных сложно нанести какие-нибудь повреждения, но в Чистилище — легче легкого. Лечатся все физические травмы легко и быстро, но от боли никуда не спрячешься.

Агата упала неудачно — прямиком на крест с демоном, обрушив его на землю. Пришла в себя от того, что её сущность пылала. Как-то раз она уже переживала такое, когда дотронулась до крыла одного из триумвирата архангелов и едва не сожгла руку в яростной святости.

— Святоша, — тихо прохрипел кто-то из-под неё, — я чую, что ты очнулась, слезь с меня, будь добра.

Агата, слабо кряхтя, прислушалась к ощущениям, проверяя работоспособность конечностей, поняла, что валяется в неудобном положении, спина, оказавшаяся на крестовине, являлась основным источником боли, голова и ноги свесились к земле. Крыло, попавшее под спину, смягчившее её падение и разделившее кожу Агаты и святой крест, на который она упала, было сломано в трех местах, да еще и обуглилось практически целиком от безжалостной праведности святыни, и не было хуже в мире этой жгучей пульсирующей боли. Она лежала на кресте наискось, и это спасало, попади голова на основу креста — вряд ли бы она пришла в себя.

— Я ни на что не намекаю, но святая земля жжет меня не слабей креста, — слабо произнес голос того, кто был под Агатой, — и валяться между двумя калеными наковальнями не входит в комплект карательных мер, которые должны быть болезненны до грани сознательного. Я вот-вот отрублюсь.

Агата сжала зубы, готовясь к тому, что тоже окажется в состоянии обморока, и, рванувшись, скатилась с креста.

Демон действительно был прижат тяжеленным крестом к земле. Из-под огромного креста от висельника была видна только одна заломившаяся ладонь — и он не лгал, кожа на пальцах, соприкасающаяся с поверхностью земли, уже была обожжена до волдырей.