Екатерина Богданова: Драконьи испытания. Восхождение легенды

Отец сразу же связался с ректором академии и договорился о месте в новом наборе для своей единственной дочурки. Воздушная почта доставила незамедлительный ответ, суть которого заключалась в том, что ректор, конечно же, придержит место «из уважения к роду Кен'Эриар», но всё же будущей адептке стоит поторопиться, так как наплыв желающих велик, а курс опять-таки не безразмерный.

То есть, папочке прозрачно намекнули, что особых поблажек не будет. И даже сомнений не было — это дело рук новой императрицы. Кузену что ли пожаловаться? А с другой стороны, вдруг он действительно любит жену и потворствует всем её прихотям? Как бы то ни было, а мне предстояло в ограниченные сроки преодолеть значительное расстояние и поступить в «Арену Мелочных Павлинов» уже завтра по полудню.

Сборы проходили в атмосфере панического беспорядка и без моего участия. Я же изволила носиться по лугам у стен замка и наслаждаться последними часами свободы. Уже на закате простилась с подругами, о существовании которых в теории не должны были знать даже родители — негоже Кен'Эриар дружить с простолюдинками и низшей знатью. Ещё совсем молоденькая, но уже успевшая обзавестись мужем и крикливым розовощёким малышом Матильда сочла нужным дать мне последние наставления.

— Ты не надейся на имя, как на место прибудешь, сразу же найди кого посолиднее и заручись поддержкой, — заявила жена новоиспечённого баронета.

Титул её муж, к слову, получил не без моего участия, едва плешь папеньке не прогрызла, ежедневно и довольно прозрачно намекая, что не помешало бы и отблагодарить того, кто раскрыл махинации местного монетного двора и спас нас всех от разорения. Отец мог даровать только низшие титулы и, спустя несколько недель планомерного надоедливого брюзжания, решился на благодеяние. А всё потому, что Матильда грезила членством в клубе «Леди Востока» и не отставала от меня, тоже весьма успешно проедая мне плешь. Здраво рассудив, что плешь меня не украсит, я сочла допустимым немного поспособствовать подруге в нелёгком деле пробивания пути к заветной цели.

— Самый солидный в академии ректор, но я понятия не имею, что это за фрукт, — ответила я, сомневаясь в компетентности советов подруги.

— Вот с ректором и дружи, не ошибёшься, — авторитетно заявила Матильда.

— Постараюсь подружиться, — рассмеялась я.

Коим образом я, юная и не обременённая опытом девушка, смогу заполучить расположение и дружескую поддержку почтенного старого магистра, Матильду не заботило. В последний раз обнявшись с подругами, в числе которых были и сельские девушки, я поспешила в свои комнаты.

Я проводила солнышко за густую листву ещё зелёного леса, сидя на балконе спальни и наслаждаясь томлёным молоком с ванилью и мёдом (такое лакомство умела делать только престарелая нянюшка моей матери) и отправилась отдыхать перед дорогой.

Разбудили меня ещё перед рассветом, сонную и плохо соображающую. Такие же сонные камеристки, уволокли меня в ванную, окунули в воду, высушили полотенцами, не особо заботясь о моём удобстве, и облачили в дорожное платье. Родители, тоже не выспавшиеся и по причине недосыпа раздражённые, напутствовали скупыми речами о чести рода и долге перед короной. Даже не покормили! Мама поцеловала в щёчку, отец одарил поцелуем в лобик, после чего впихнул в карету, и я благополучно улеглась досыпать, помахав ручкой на прощание в ответ на их прощальные взмахи платочками. Платочком вооружилась только мама, обильно увлажняя его слезами в промежутках между взмахами. Папа что-то тихо шептал ей, видимо пытаясь успокоить, от чего матушка разразилась ещё большим слёзоотделением. Хотелось бы верить, что плакала она от горя, как-никак единственное дитя из гнезда выпорхнуло, но я знала маму так же хорошо, как и она меня. Так что плакало доброе имя Кен'Эриар, о чём и плакала моя матушка. Была б её воля, я бы всю жизнь просидела за стенами замка, но папа по какой-то неведомой мне причине свято верил в то, что его кровиночка ещё покажет этому миру, чего стоят Кен'Эриары, и именно он заявил о праве наследницы рода на место подле императрицы.

Думая о родителях я и уснула, под мерное покачивание экипажа, продвигающегося по ровным дорогам, являющимся гордостью восточной части Даймирии.

— Стой, шальная! — Разбудил меня крик кучера.

Да я вроде бы и так не бегу — была моя первая сонная мысль.

К тому моменту как капитан выделенного для моей охраны отряда постучал в дверцу кареты, я уже успела не только проснуться, но даже и прилипшие к щеке волосы заправить за ушко.