Кристина Юраш - Я - богиня по вызову

— Ладно, — забегал глазами продавец, посматривая на меня и на пирожки в корзине. — Бери и уходи. Я сегодня добрый.

Я содрала со стенки старенькую корзинку, запустила руку в пирожки, чувствуя, как они стукаются друг об друга.

— Свежие! — тут же отозвался продавец, протирая муку на прилавке. — Те, которые в виде калача — с мясом.

Я посмотрела на коричневые пирожки, а потом взвесила один из них на руке. Если бы где — то играли в игру «съедобное- несъедобное», то я вряд ли бы ловила мячик при упоминании чего-то отдаленно похожее на этот шедевр бакалеи.

— Где бабка живет? Признавайся! — обнаглела я, выбирая пирожки по списку из общей кучи.

— А то память у меня девичья!

— Там, — махнул рукой в сторону заднего двора лучший друг местного стоматолога. — Иди в лес, дальше по тропинке. И никуда не сворачивай.

Набрав пирожки в старую корзинку, прикрыв ее серенькой тряпочкой, я настолько ослепительно улыбнулась продавцу, что он даже зажмурился, а потом легкой походкой, едва не зацепив корзину со стучащим друг об друга хлебом, вышла на улицу.

Тропинка вела в сторону дремучего леса, а я со спокойной совестью направилась в сторону опушки, понимая, что имея в арсенале больше двадцати пирожков — кирпичей, я сумею не просто отбиться, но и отбить любому все внутренние органы.

Деревья скрипели на разные лады, из чащи на меня дыхнуло сыростью, а лес показался не таким мрачным, как мое настроение. Накинув капюшон, поплотнее прихватив корзину, я решительно шагала по тоненькой петляющей тропочке. Через десять минут я устала, чувствуя, как колет в боку. Присев на пенек и поставив перед собой корзину, я слушала пенье птиц.

— Эй, дятел, — мрачно заметила я, глядя на то, как ветерок приподнял тряпку а одна резвая птичка пытается хотя бы проклевать пирожок с мясом. Птичка отчаянно пыталась отклевать себе кусочек, а я сидела и чувствовала приливы жалости к маленькой бедняжке. Под конец совсем отчаявшись, птичка упорхнула, а я стала подниматься, отряхивая попу, размером в три сарая, от сучьев и листьев.

Внезапно кусты зашевелились, а я на всякий случай схватилась за пирожок, подозрительно поглядывая в сторону трясущихся веток. Подкинув пирожок на руке, я понимала, что у меня куда больше попыток, чем у животинки жизней, так что в ее интересах не рисковать.

Кусты снова шевельнулись, а на меня, прямо из чащи вылетел огромный волк. Пирожок вылетел навстречу волку, а я уже потянулась за вторым снарядом… С глухим ударом волк и пирожок встретились.

— Милый, ты голоден? Лови пирожок! — заметила я, глядя на огромного темного волка, который уже познакомился с местной кухней уже не понаслышке, а вместе с шишкой. Взвизгнув, волк, застыл на месте, пытаясь прийти в себя, а я уже вооружилась третьим. — А это у нас что?

Я посмотрела на пирожок в форме органического повидла.

— Это — повидло. Десерт, — пояснила я волку, но его это мало чем утешило. Еще один пирожок просвистел над прижатыми ушами голодного хищника, а он, наученный знакомству с пирожками, взвизгнул.

— Слышишь, мастер бесконтактного боя! — заметила я, глядя на то, как волк с обалдевшими глазами пятится в сторону кустов, поджав хвост. — Это — не ко мне, это к нашим футболистам!

Кусты затрещали, хищник исчез, а я с кряхтением поднимала и отряхивала пирожки, со стуком складывая их в корзину. Ничего, путь долгий, мало ли кто проголодается?

Путь продолжался. Тонкая тропка уводила меня все дальше и дальше. Кусты иногда хрустели, а я поворачивалась в их сторону, держа на вооружение пирожок с хреном и подозрительно прищурившись в сторону хруста и шелеста.

Листики шуршали, ветерок задувало в надвинутый капюшон, я несла корзинку с кирпичами и пыталась вспомнить какую-нибудь задорную песенку. Пока я пыталась воспроизвести мотив, неподалеку едва слышно прошуршали разлапистые кусты, уронив на траву несколько листочков. Я остановилась и взвесила на руке пирожок с повидлом, подозрительно глядя в сторону кустиков и их пока еще живого обитателя. Смеркалось, небо затягивало мутновато-сизой мглой, а я замерла, понимая, что без боя не сдамся.

На мгновение мне показалось, что в кустах мелькнули чьи — то светящиеся глаза, а сквозь шелест веток и скрипы деревьев послышалось хрипловатое дыхание. Дышит? Уже хорошо! Жаль, что ненадолго.

Стоило сделать мне шаг вперед, как вдруг послышался вкрадчивый мужской голос, а соседние кусты затряслись.