Татьяна Зинина - Эргай. Новая эра земли

Мать Гая. леди Элиза, приняла меня настороженно. Нет, она вела себя со мной приветливо, учтиво, говорила, что доверяет выбору своего сына, но я всё равно то и дело ловила на себе её внимательный, оценивающий взгляд. Она будто специально старалась найти во мне недостатки. Хотя, может, на самом деле мне просто так казалось?

Лорд Дайрон, глава рода Эргай, оказался довольно приятным мужчиной. В свои шестьдесят пять он выглядел замечательно — я бы дала ему не больше пятидесяти. В его светлых волосах, конечно, можно было рассмотреть седину, но в целом отец Алишера производил впечатление мужчины в самом расцвете сил.

Внука лорд и леди Эргай приняли отлично, а вот сам Мик почему-то чувствовал себя рядом с ними неловко. Андрей же и вовсе во время их визита старался держаться в стороне. Честно говоря, я бы тоже с радостью закрылась в своей комнате, но у меня такой возможности не было — приходилось улыбаться и вести себя, как радушная хозяйка.

Может, если бы эта встреча состоялась при иных обстоятельствах, и не накануне суда над Рисом, мы бы и поладили. А так всем нам было как-то не до налаживания тёплых семейных отношений.

Кстати, мои родители Алишера тоже приняли довольно холодно. Во время нашего единственного визита и папа, и мама вели себя с ним подчёркнуто официально, и в его присутствии разговор у нас вообще не клеился. Когда же Али милостиво оставил нас одних, мне устроили настоящий допрос.

Пришлось сказать, что мы познакомились случайно, в космопорте. Потом долго общались по сети и несколько раз встречались, а вскоре поняли, что хотим быть вместе. В общем, мне поверили, и это главное. Лишних вопросов задавать не стали, и только попросили почаще им писать. Старшие братья же и вовсе смотрели на меня, как на полную идиотку. Они не понимали, как я могла связаться с таким человеком, как этот надменный и опасный Эргай… да ещё и согласилась выйти за него замуж.

Понятное дело, что у моих родственников мы не задержались. И хотя мне было немного обидно за их реакцию, но я всё же понимала, что им тоже нужно время, чтобы принять мой выбор.

Слушание началось ровно в девять утра. В большом зале собралось не меньше сотни человек. Судьи восседали за длинной боковой трибуной, а посередине стояла стеклянная камера, где и сидел подсудимый Дарис Эргай.

Первым делом было оглашено предварительное обвинение, коротко озвучены материалы дела, собранные обвинительной стороной. Потом к рукам Риса прицепили датчики, которые должны были улавливать, правду он говорит или нет, и только после этого начался основной допрос.

Дарис отвечал на вопросы обвинителей и адвоката уверенно, чётко. И вообще вёл себя, как и подобает лорду. А вот на отца и мать смотрел виновато. Но если лорд Дайрон держался почти спокойно, то его супруга едва сдерживала слёзы. А когда я протянула ей платок… она неожиданно сжала мою руку и посмотрела с надеждой.

— Всё будет хорошо, леди Эргай, — уверенно прошептала я, наклонившись к ней ближе. — Рис не сдался — это уже победа. Я уверена, что он сделает всё, чтобы избежать казни.

— Спасибо, что веришь в него… — проговорила она. вздохнув. — Мой мальчик. Он ведь так молод.

— Он мой друг, леди Эргай, — добавила я. — И не смотря ни на что, знайте: у вас замечательный сын.

Когда допрос Дариса закончился, объявили небольшой перерыв. А после нам продемонстрировали голографические выдержки из допросов свидетелей. Судьи уже изучили все материалы раньше, потому эта часть суда была рассчитана исключительно на публику.

Я тоже давала показания… несколько дней назад. Но по понятным причинам допрос первой леди планеты в демонстрацию не включили.

Когда этот этап подошёл к концу, председатель суда дал слово присутствующим. Тогда одновременно поднялись Алишер и его отец. Они оба, один за одним, поручились за Дариса. Али, как наместник Земли, попросил уважаемый суд о снисхождении для своего брата. А вот лорд Дайрон говорил от своего имени и от имени ещё трёх лордов. Он заверил суд, что его сын просто совершил ошибку, в свои семнадцать лет поступил глупо, а потом не смог ничего исправить. Говорил, что Дарис крайне ценен для Союза, что он может принести немало пользы обществу. Но главное, он упомянул, что Рис сам желает делать что-то хорошее.

Я тоже хотела высказаться, но после выступления этих двоих мои слова бы всё равно уже мало кто услышал. Удивило меня другое: что присутствующие в зале простые зрители, коих собралось немало, кажется, были на стороне Риса. А это уже говорило о многом.