Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

— Время! — напомнил второй сопровождающий своему напарнику. И они взмыли в черное небо, оставив меня без пояснений и чемодана. Хорошо, что все ценное я ношу при себе, плохо, что выгляжу, как ребенок. У меня же документы на тридцатичетырехлетнюю Лилиан Горэ!

О том, что у меня со зрением проблемы и наличествует нехватка сил, я вспомнила, когда с трудом нашла молоток на воротах и не смогла его поднять. Удивительное непостоянство у побочных эффектов скорого омоложения — то я вижу каждую чешуйку на морде ящера и пушистый черный хвост в саду, то не могу различить собственных рук, то бегу как угорелая, то еле двигаюсь. С досады пнула ворота, от удара молоток тихонько звякнул.

— Кто там? — неожиданно раздалось из темноты, видимо, охрана проснулась.

— Там я, — ответила я и широко улыбнулась.

Надо мною вспыхнул свет. Следом вдоль всего забора вдруг засияли круги, в коих я с трудом признала пентаграммы защиты.

— Девочка? — удивился грубый мужской голос. — Ты что, в лесу потерялась?

— Дык, скорее нежить пришла полакомиться мясцом! — хмыкнул кто-то другой, перебив мое несмелое «Ну как бы… да». И мрачно продолжил: — Гля на ловушки. Каким цветом светятся?

— Зеленым… — неуверенно заметили с той стороны ворот.

— Ага, могильным зеленым!

С недоумением посмотрела под ноги. Где же тут могильный?

— Вообще-то, этот цвет называется салатовый. У нас в Выжженной степи им все охранки светятся, — попыталась я возразить или, скорее, напомнить. — Там лет пятнадцать назад королевские «псы» повязали некроманта, и с тех пор все живущие в степи пропитались темной магией, как зомби… А те, что живут возле разломов, как я, еще и магические нити способны видеть.

— Связно говорит. Надо звать главного, — заключил первый.

— Не н-нада, это может быть плетение речи в проклятье, — отмахнулся от предложения второй. — А ну-к, посторонись, ща я ее подстрелю. Если кровь пойдет черной, то мы ее тут же… — Судя по тихому скрипу и трем щелчкам, говоривший активировал зачарованный арбалет и отстегнул предохранитель.

Холод сковал по рукам и ногам. Я точно знала — у охраны в городах под столицей однозарядного оружия в арсенале нет. И тот арбалет, что на меня сейчас наводят, скорее всего, легкий тридцатизарядный, от которого ни скрыться, ни сбежать. Без лишних вопросов продырявит минимум в двадцати местах. Ох, кажется, с гранитной плитой мы встретимся раньше, чем советник узнает о простынях. Эту же мысль подтвердил и первый из стражников, ласково спросивший, как зовут меня, или как звали до восстания из мертвых.

— Ли-ли-лиан Горэ, — прошептала я и все-таки смогла сделать шаг назад. Крошечный, но шаг и хоть какая-то отрада перед смертью.

— Не двигайся, — вгоняя в ужас, приказал арбалетчик.

— Не стреляй, — вдруг обрывая сердце, попросил второй.

Что не так? Он хочет узнать, какие носить на могилку цветочки? Или кто их будет убивать, если меня здесь и сейчас изрешетят?

— Фамилия знакомая. Дай свиток… Не этот, гостевой. — Шуршание бумаг, ворчание. — Вот, точно. Горэ! Пропустить любого, кто придет с документами на имя Лиллиан Горэ тридцати четырех лет от роду, жительницы зеленого сада, расположенного где-то в Выжженной степи.

— Адреса, шо, нет?

— Там такой один, — ответила я и холодной рукой протянула документы.

Спасибо Соро за предусмотрительность. Огромное спасибо.

Как встречу, обязательно награжу его благодарностью высшей степени за ящеров, за комфортный перелет, за подготовку к расстрелу и за неизвестные инструкции. Охранники ушли к себе, а я, волоча дрожащие ноги, отправилась вверх по улице. С одной стороны, можно прийти в управление «псов» при городе и отправить запрос к главнокомандующему. Но, во-первых, неизвестно, читает ли он свою почту среди ночи, а во-вторых, неизвестно, признают ли меня в управлении или опять при первой же проверке попытаются прибить. Испытывать судьбу не хотелось, поэтому я решила для начала заселиться в какую-нибудь гостиницу и уже утром, после крепкого сна и сытного завтрака, спланировать дальнейшие действия.

Решив так, я выбрала для ночевки с виду уютную таверну, близ которой в воздухе висел магический знак ночлега — кровать с отогнутым одеялом. Подтянув штаны и отряхнув куртку, я толкнула дверь, сделала первый, единственный шаг в теплое, пропахшее запахами еды помещение и замерла. Подо мною загорелся круг пентаграммы.