Ольга Паг - Я все исправлю

— Заткнись, а! — тихо сказала Стеша и прикрыла ладонью его губы. Он перестал дышать, раскинул руки и зажмурился. — Ты к смерти, что ли приготовился?

Вдруг она вспомнила о чипе на своем пальце. Девушка вскочила, схватила нож на кухне и вернулась, к продолжавшему лежать на полу, Имосу.

— Открой глаза, — старого приказала Стеша. Раб повиновался. — Я никогда не буду наказывать ни тебя, ни Ивана. Стеша резанула себя по пальцу и вытащила маленький, размером с семечко мака, чип.

— Госпожа, у вас кровь, — Имос на коленях подполз к хозяйке и, схватив ее за руку, прижался губами к ранке. Во всем этом не было ни грамма эротического, скорее это был порыв благодарного раба, но дрожь по телу Стеши пробежала. Чтобы не пугать начинающего выздоравливать мужчину, она провела другой рукой по его волосам и сказала:

— Видишь, совсем не страшно. Я хочу с тобой поговорить. Можно?

— Приказывайте, моя госпожа.

Стеша вздохнула и приказала ему подняться.

— Ладно, наверно еще рано. Разбуди Ивана. Пусть придет сюда.

— Ему сюда нельзя. Он садовник.

— Пусть придет, — рявкнула Стеша.

Раб поклонился и спустился по лестнице в подвал.

Когда Стеша вошла на кухню с кастрюлей каши парни, уже стояли у дверей и о чем-то шептались. Она услышала слово "сумасшедшая". Конечно, рабы не имели права обсуждать хозяек, но Стеша улыбнувшись, промолчала. Нельзя сейчас было качать права — упадут на колени и будут просить прощения, а это в ее планы не входило. Нужно показать, что она им не враг и что отношения могут быть не такими, к каким они привыкли.

Рабы замолчали и, потупив взгляд, ждали приказов хозяйки.

— Быстро садитесь за стол. — Парни исподлобья посмотрели друг на друга.

— Мальчики, вы должны выполнять мои приказы?

— Да, госпожа, — хором ответили рабы, поклонившись.

— Тогда я повторяю — садитесь за стол.

Они не пошевелились.

— Хорошо, а где едите вы?

— В своих комнатах, — ответил Имос. — Госпожа, простите, я должен был приготовить еду для вас и ваших рабов.

— Вы должны были спать. Я прошу вас, ребята, сядьте за стол. — Рабы продолжали стоять. — Хорошо, тогда так. — Стеша поставила кастрюлю на ковер, посреди столовой, взяла три тарелки и ложки и уселась, поджав ноги, — на пол вы можете сесть?

Рабы опять переглянулись и нерешительно присели напротив Стеши. Девушка открыла крышку кастрюлю, и комната наполнилась ароматом бабушкиной каши. Стеша поняла, что очень голодна, а бедные рабы не ели больше суток. Но виду они не показывали, сидели, уставившись в пол, и молчали. Стеша наполнила тарелки и поставила перед парнями.

— Ешьте.

Естественно они не пошевелились. Тогда Стеша, насупив брови, сказала, что если они не будут есть, она их свяжет и станет кормить с ложки. Первым сдался Иван. Он взял тарелку и положил ложку каши в рот. По всей видимости, он никогда ничего подобного не пробовал, потому что закрыл глаза и не спешил проглатывать еду. Имос с любопытством смотрел на собрата, потом взял тарелку и процесс повторился. Так они и сидели с закрытыми глазами и с торчащими изо рта ложками.

— Парни, ешьте, а то остынет, — поторопила их Стеша. И уговаривать их больше не пришлось, они быстро поглотили содержимое тарелок.

— Хотите еще? Ай, чего я вас спрашиваю, давайте тарелки.

Парни с опаской протянули тарелки, и девушка снова наполнила их ароматной кашей.

— Вкусно?

— Мы никогда не ели такого, — за двоих ответил Имос. — Это еда не для нас.

— В этом доме вы будете есть то же, что и я. Завтра готовишь ты — она ткнула пальцем на старшего. А сейчас принеси воды для всех. Имос поднялся, собрал всю посуду, как всегда низко поклонился, и вышел. Вскоре он принес три бутылки воды. Одну он протянул Стеше, вторую Ивану и последнюю открыл для себя. Стеша пить не стала, она помнила, чем это заканчивается. Ее привлекла этикетка на бутылках парней: в центре нарисован стоящий на коленях раб, а в углу перечеркнутая женская фигура надпись "Яд".

— Вот в чем дело, — подумала Стеша, — нам одно подсыпают, а мужикам другое. — А где вы берете воду? — спросила она вслух.

— Ее продают на рынках. Она очень дорогая, — короткими фразами ответил Иван. — Ею торгуют женщины в золотом. Это самый почитаемый клан.

После ужина она сделала распоряжения своим рабам заканчивать с делами и отдыхать. Правда она сама не знала, как они могут отдыхать: музыки нет, телевизора нет, за территорию им выход запрещен.