Ольга Гусейнова - Мой любимый зверь!

— Наш тур стоит, как небольшой звездолет, а вы вынуждаете меня сидеть в этом балагане? — возмутилась Ровена.

— Проходы широкие, смотри, как красиво столы сервированы. Думаю, они не будут нам слишком надоедать.

Мои тихие уговоры Ровена проигнорировала, она отчаянным взглядом окинула огромный зал ресторана, увы, более чем наполовину занятый смуфами. Остальные гости из других миров. Впрочем, и те вели себя не менее расслабленно. На сцене шел концерт, мимо сновали официанты, и атмосфера была, честно говоря, вполне приемлемая, но не для Ровены. Ей надо было сводить с ума от вожделения Матео, а в таком шуме-гаме и мелькании — нереально. Хриплые сексуальные обертоны в голосе не расслышать и значит немаловажную часть из арсенала ненавязчивого флирта придется исключить.

— Красивая… моя, — мягко и вкрадчиво вмешался Матео.

— Мы можем сменить ресторан и поужинать в более тихом и уединенном месте, — невозмутимо предложил Райо.

Официант, однозначно землянин, своих издалека чувствуешь, занервничал и побледнел. Еще бы: клеранцы любому внушают безотчетное уважение и даже страх.

— Простите, хои, хаи, хочу вас предупредить, что в это время в любом ресторане «Вселенной радости» свободных мест не найти. Профсоюзы Смуфа оплатили отдых работникам на большинстве туристических лайнеров нашей компании. Если позволите, советую вам приходить после восьми. К тому времени их группы организованно идут развлекаться в другие места. У них отдых расписан строго по часам, чтобы успеть по максимуму насладиться пребыванием на «Вселенной радости» в рамках стандартного туристического пакета.

Посмотрев на искренне приунывшую Ровену, я чуть не рассмеялась, хоть это и мелочно, но расстройство этой зазнайки-обольстительницы добавило мне уверенности. Улыбнувшись стюарду, я направилась к нашему столу:

— Огромное спасибо за совет, мы обязательно им воспользуемся. А сейчас с удовольствием насладимся вашей кухней. О ней много положительных отзывов!

Так вышло, что мы с Ровеной оказались на противоположных концах стола, «зажатые» клеранцами по обе стороны. Меня близкое соседство Райо и Фалька не смутило, не беспокоило, а скорее позволило чувствовать себя в безопасности. Совершенно неправильное, иррациональное чувство, с которым надо было что-то делать, причем срочно.

Наша компания быстро определилась с выбором блюд, и вскоре перед каждым стояли шедевры кулинарного искусства, а приставленный к нам живой официант любезно, непривычно обходительно приносил то одно, то другое, то напитки, придавая обстановке пафоса и торжественности. Скоро сам собой завязался разговор. И нисколько не удивительно, что начала его Ровена:

— Разрешите полюбопытствовать, хои, о цели вашего пребывания на «Вселенной радости»?

— Мы, как и вы, отдыхаем, неужели не заметно? — весело ответил Матео.

— Честно? Не очень! Представительные, солидные господа в деловых костюмах путешествуют вчетвером на лайнере, который славится своей романтичной атмосферой, ночной жизнью и всевозможными развлечениями?

— Помнится, последний раз мы были почти обнажены, как и вы, блистательная хая Ровена… — мурлыкнул Матео, все больше походя на кота, охотящегося за кошкой.

— Конечно, помню, как такое забыть, — в унисон «коту» мяукнула «кошка», подавшись ближе, позволяя ему заглянуть в декольте и вспомнить ее весомые достоинства.

— Разделяю с вами эту… память, красный для меня теперь особенный цвет.

— Почему? — неподдельно удивилась Ровена.

— Он пробуждает животное начало и все мужские инстинкты: догнать, завладеть и… заклеймить своей, — с весьма многозначительной ухмылкой ответил Матео.

Я напряглась: клеранцев в коалиции не зря называют монстрами или зверями. А вот Ровена не испугалась, наоборот, словно загорелась. Ее желто-карие глаза вспыхнули азартом, тело будто размякло от экстаза и само выдохнуло: я жаждущий горячий воск, лепи из меня что пожелаешь…

А я… меня раздирали противоречия: с одной стороны, было стыдно и неловко наблюдать за этой сценой откровенного соблазнения, с другой —жадно следила за происходящим и, как говорится, принимала к сведению. В жизни все пригодится, особенно такая важная наука — свести с ума мужчину, приручить, заставить есть из своих рук.

Матео откровенно «поплыл»: янтарные глаза заволокло пеленой страсти, взгляд блуждал по обнаженным загорелым женским плечам, нырял в глубокое декольте Ровены и практически осязаемо облизывал ее. Как и Райо недавно, Матео по-кошачьи дергал верхней губой и потемневшими саусами, жадно вдыхая аромат разгоряченной женщины.