Дора Коуст: Герцогиня де Парион

— Пора провожать молодоженов! — выкрикнул кто-то из гостей. Кажется, это даже был мой папа.

Смотрела на Василину и понимала, что она переживает. Ее щеки покраснели, и она в испуге цеплялась за Аделарда. Я же ощущала себя спокойно, потому что уже знала, чего ждать от брачной ночи, но…

Зря я, конечно, была такой самоуверенной, потому что, как только двери нашей теперь уже общей спальни закрылись, я забыла, где мы и кто мы. Алер обрушился на меня неудержимым ураганом. Поцелуи ложились на мои губы, веки, щеки, плечи, грудь. Буквально разрывал на мне платье, пригвождая к стенам, дивану, постели. Я срывала с него пиджак и рубашку, желая скорее добраться до его тела. Творилось какое-то безумие, но я так сильно хотела его, хотела вжаться в него и почувствовать тяжесть его тела.

Выгибалась, стонала, а Алер покрывал мое тело короткими рваными поцелуями. Каждый след ярко горел на коже, вырывая из меня все новые и новые стоны. Впивалась короткими ногтями в его плечи, шею, спину. Рисовала что-то известное одной лишь мне, наверняка оставляя красные полосы. Алер рычал, слегка прикусывая мою грудь, оставляя отметины на шее.

Тяжесть его тела — самое лучшее, что я когда-либо чувствовала. И когда врывается сначала бережно и терпеливо, а потом снимает с нас обоих все запреты и обрушается дико и необузданно, будто именно от этих минут зависят наши жизни. Каждый толчок — вибрация в моем теле, каждый его рык — музыка для моих ушей. И сердца бьются в унисон.

— Я так сильно люблю тебя, — прошептала, лежа на его плече, а мы встречали рассвет.

— Я сильнее, моя колкая роза, — ответил он и вдруг навис надо мной, улыбаясь с такой довольной моськой, что я сразу заподозрила неладное.

— Что ты задумал?

Он ласково поглаживал мой живот, а потом и вовсе принялся его целовать.

— Эй, щекотно, — смеялась я, но не протестовала, потому что невероятно приятно.

— Я ничего не задумал. — Улыбка стала еще шире.

— Алер, немедленно говори, что происходит!

— Ну… Кому-то очень скоро понадобится академический отпуск. Месяца так через три…

— Что? — смотрела на него во все глаза и не могла поверить в услышанное. — Но когда? Сегодня? Разве так быстро можно узнать?

— Нет, не сегодня. Когда мы последний раз? Неделю назад, да? — размышлял Алер. — Вот примерно неделю ты и…

— Аааааааааааааа!!!!!!!! Да чтоб тебя Тьма пожрала! — закричала я, осознавая масштаб катастрофы. — Ты сделал это специально! Чтобы я не училась! — разгадала я коварный замысел.

— Нет, Жульет. Для меня это тоже сюрприз, но очень приятный сюрприз. Я весь вечер держался, чтобы не рассказать тебе раньше времени. Ты не представляешь, насколько я счастлив.

— Но учеба? — стонала я, прячась от него под одеялом.

Правда, эта наглая моська тоже туда вползла, порушив мое укрытие.

— Доучишься потом. Я же не запрещаю. Может быть, даже этот учебный год закончишь. Только вот боевка и физподготовка тебе не светят. Но уж королеве-то пойдут на уступки… — покрывал он поцелуями мою спину.

— Ааааааааааааа!!!!! — натурально выла я, но вдруг в нашу дверь постучали.

— Кому там жить надоело? — мигом поднялся Алер и облачился в брюки.

За дверью стоял мой дядя, который стыдливо отводил взгляд в сторону:

— Прошу прощения за беспокойство, но я подумал, что вам будет интересно знать. Катрин этой ночью родила прелестного мальчишку.

Теперь уже я пулей вылетела из постели. Вместе с Алером торопливо приводили себя в порядок, чтобы уже через несколько минут зайти в покои, которые выделили для моих родителей.

Мама — счастливая и такая красивая, хоть и уставшая, — лежала в постели. Папа сидел рядом с ней, а в его руках в маленьком свертке прятался мой братик. Такой крошечный, красивый и… беззащитный. Неужели у меня совсем скоро будет такой же? Я ведь даже не знаю, что с ним делать!

— Хочешь подержать? — спросил у меня папа, пока Алер выражал наши искренние поздравления маме, а я…

Я упала в спасительный обморок. Правда, мой супруг успел подхватить меня.

— Чего это она? — удивился папа, кивая Алеру.

— Просто вы скоро станете еще и дедушкой, — сдал все явки и пароли мой бессовестный супруг.

Но прежде, чем окунуться в теплую темноту, я все-таки услышала старое доброе возмущенное:

— Жульетта!!!!!!

Потому что ничего в этом мире не меняется. И даже я.