Мария Власова - Монстром буду я [СИ]

Монстр отреагировал быстро, так что я толком не поняла, что меня вообще с ног сбило. Одно мгновение он держал меч, и тут же в следующее я уже встретилась с сырой землей лицом.

Ой! Мать его, серую, какое «ой»!

Шлем слетел и покатился с горы в пропасть. Меч все еще зажат в руке, но мир так странно вращаться, что меня тянет блевать. Самое подходящее состояние для драки с вражеским главнокомандующим. Ветер ударил в лицо, развевая волосы, вконец распустившиеся.

— Женщина, ещё одна женщина, — страшный и грубый голос, изуродованный шлемом, заставил испугано вздрогнуть.

Вот только интонация мне ещё больше не понравилась, снисходительная такая, как у Ферера. Ну и чего я тут перед ним разлеглась?! Поджала губы и опираясь на меч, поднялась.

— Насколько же жалки ваши мужчины, если посылают вместо себя воевать женщин? — улыбается, точно улыбается, хотя я не вижу этого.

— Но мы ведь справились, — не удержалась от ехидной улыбки и гордо расправила плечи, поудобнее, перехватывая меч.

Как это забавно, стою тут с мечом, который в руки впервые взяла неделю назад и без понятия, что с ним делать. Я такая самодовольная, а напротив меня опытный и безжалостный боец. Главное, приходится делать вид, что не понимаю, как все плохо и тянуть время, надеясь непонятно на что.

Он слегка наклонил голову, внимательно меня изучая, от чего я нервно отступила на шаг и ударилась спиной о дерево. Выставила вперед себя меч, как будто перед атакой, на что он опустил свой на землю и медленно или слегка издевательски подошел ко мне, волоча его за собой. Мелкие камни, попадавшиеся острию на пути, разрезало как ножом масло. Нервно сглотнула, прикинув, как такой меч может обойтись с моей шеей.

— Женщины не должны видеть все ужасы войны, — когда он так близко его голос звучит еще более угрожающе и страшно.

— Никто не заслуживает их видеть, — сухо прошептала в ответ, все время, переводя взгляд с меча на страшный шлем.

— Возможно, ты права, — сжимает рукоять своего огромного меча.

Без предупреждения, одним ударом выбил мой меч, при этом кажется, чуть не сломав мне пару пальцев. Невольно вскрикиваю, прижимаю руку к груди, хоть пальцы на месте остались.

Ой, ещё какое «ой»!

— Я так понимаю карты уже далеко отсюда, а вас оставили на верную гибель?

Снова улыбается, точно улыбается, я же испугано прижимаю к себе чудом уцелевшие руки. Чего он ждет? Думает, я не знала, что меня бросят? Да ладно?! Знал бы он, как все на самом деле обстоит, посмеялся бы в голос над моей глупой судьбой.

— У меня к тебе только один вопрос: как вы достали карты? Как проникли в мой кабинет и главней всего, как ушли с ними? — интонация его голоса изменилась, ему не понравилась моя реакция на предыдущие вопросы.

Уже скоро я узнаю, верна ли моя догадка, или просто умру. Мне жаль Настасью, ее брат останется совсем один, мои сестры есть друг у друга — только этим и утешаюсь.

— Она умерла, да? Ты убил ее? — знаю что глупо, но все равно спрашиваю, с отвращением смотря на этого монстра.

Как смогу решиться на то, что произойдет дальше?

Резкий взмах и его рука в доспехе сжимает моё горло, почти душа. Мразь!

— Здесь вопросы задаю я! — говорит резко, так что слегка пугаюсь.

В ужасе пытаюсь ударить по рукам, но только раню их об острые, как лезвия, чешуйки. Отпустил так же резко, как и схватил, только дерево за спиной не дало мне совсем упасть.

— Или ты желаешь побыстрее умереть? — схватил руками рукоять меча.

Ну все, настал тот самый шанс! Только не дрейфить! Даю волю слезам, одинокая слезинка стекает по щеке, после того как строю рожу покорной смертницы. Смотрю на своего будущего убийцу взглядом щеночка на ярмарке.

— Можешь исполнить моё последнее желание? — сравняла нас в статусе одним обращением, хотя я деревенская кухарка, а он какой-то там военачальник армии монстров.

Он застыл, по шлему не понятно, о чем он думает, что слегка напрягает.

— Значит, отвечать на мой вопрос ты не собираешься? — судя по интонации, он такого поворота не ожидал, но за то, спокойно принял равенство между нами по статусу.

— Нет, и ты задал три вопроса, а не один. На которые, кстати, я не собираюсь отвечать, — совсем обнаглев, поправила его.

— Женщина, — разозлился снова, сжав рукоять меча, и страшно наклонился ко мне, не достающей ему даже до подмышек.

Это что, у них ругательство такое? Или он намекает, что я старо выгляжу?

— Желание, последнее желание исполнишь? — совсем обнаглев, нервно облизала подсохшие от ветра губы. — У нас, идущим на смертную казнь, в тюрьмах исполняют последнее желание.