Мария Власова - Верь [СИ]

— Всё, — выдает врач после какой-то возни.

На спине появляется неприятное ощущение, а затем врач ругается матом.

— Это можно удалить? — спрашивает бабка со странной интонацией.

— Да… Только не понимаю, как она все еще жива, да ещё и в сознании. Это просто… невозможно. Первый случай подобного в моей практике.

Мужчина, удерживающий меня, тоже нагибается посмотреть на что-то на моей спине, а потом снова смотрит на меня, поджав губы. Что они там видят? Что там такое? Мех? Я превращаюсь? Что происходит? Меня убьют?

— Ее надо в операционную, срочно. Если началось заражение крови…

— Ты думаешь, с подобным может такое случится? — с иронией выдает второй мужчина, перебивая доктора.

— Рад, — недовольно шикает на него бабка.

— Нет, я хочу знать, что оно такое, прежде чем разрешать жить, — он сдавливает моё лицо одной ладонью, заставляя смотреть в черные глаза.

Молчу, ничего не говорю. Взгляд мне знаком, столько презрения и уверенности в своем превосходстве, что даже тошно.

— Рад, она ещё ребенок, — пытается защитить меня доктор, но его слова не имеют эффекта.

— Что ты такое? — говорит он, выразительно давя пальцами на и так болящие щеки.

— Рад, — снова неодобрительно зовет бабка.

— Говори, а то убью тебя, — обещает он.

Вторая рука сжимает шею, не только чтобы напугать. Как так можно? Раз они так сильно ненавидят волков, тогда кто они? Люди? Все эти примочки, как в голливудских фильмах, оборотни на поводках…

— Кто… вы? — выдыхаю вместо ответа.

Голос не слушается меня, губы болят жутко.

— Отвечай! — кричит этот мужчина на меня, так что зажмуриваюсь.

— Прекращай ее пугать, — шипит зло бабка, даже хватает мужчину за руку.

— Отойди, — кричит в ответ этот Рад, а затем поднимает меня на ноги.

Точнее пытается, ибо ноги меня не держат. Сдавливает шею, поднимая за нее в воздух. Дыхание перехватывает, хриплю, пытаясь освободиться. Когда мне кажется, что это уже конец моих мучений, меня отпускают, так что падаю на пол не в силах пошевелиться больше. Жадно хватаю ртом воздух, понимая, что скоро, наконец, вырублюсь.

— Что ты такое? — повторяет свой вопрос этот Рад, наклонившись надо мной.

— Человек, — шиплю в беспамятстве.

Меня резко поднимают с пола и снова хватают за шею. Только в этот раз я выключаюсь быстрее, чем успеваю снова чуть ли не задохнуться.

— Проснулась? — спрашивает бабушка.

— Нет, — слышу голос доктора, но не тороплюсь открывать глаза.

Запах медикаментов повсюду, и я понимаю, что ко мне вернулось обоняние. Слегка поворачиваю голову, понимая, что лежу на животе. Боли нет, зато есть какая-то пустота. Кажется, я под сильными лекарствами и обезболивающими из разряда «с наркотическим эффектом». Открываю глаза, точнее глаз, второй открыть не получается, скорее всего он плотно забинтован.

— Как дела у нашей больной? — спрашивает бабулька больно радостным тоном.

— Ну, а как могут быть дела у человека со сломанной рукой, ребрами, носом и сотрясением мозга? Это я ещё порезы и простые неопасные для жизни раны не считал. Ну, и конечно, вершина этого букета травм, что невероятно, но факт — гвоздь, вбитый в позвоночник. Кстати, вот он, герой медицинских журналов и статей. Если бы ты позволила мне описать подобный случай, я может и диссертацию по этой теме защитил. Прославился бы на целый мир!

В голосе доктора насмешка, и слегка мечтательный тон. Он сидит за столом, что-то записывает в журнал. Рядом с кроватью, на которой лежу я, пикают медицинские приборы.

— Любой человек прославится, если откроет тайну существования оборотней, но тогда перебьют не только их, но и охотников. Охотники нужны только для одного — убивать оборотней, а так ты лишишь их смысла существования.

Скрипнул стул, его поставили рядом со мной, так что поспешно закрыла глаз, имитируя сон. Вот только интерес перевесил доводы разума, и слегка приоткрыв глаз, я продолжаю наблюдать за ними. Бабушка села спиной ко мне, на ее плечах лежал пушистый платок. Образ, манера поведения и слова, обращенные ко мне ранее, никак не сочетались с такими жестокими словами сейчас. Ей как будто все равно, как будто оборотни для нее не люди, а животные.

— Наверно, ты права, в таком случае за короткую известность придётся заплатить слишком много. Но все же, ты только посмотри на это! Разве не чудесно? — он кивает на какой-то навороченный микроскоп на соседнем столе.

— Андрей, мне до вашей биологии нет дела, — устало махает головой бабушка.