Джилл Купер - 15 минут

***

К счастью, у меня есть возможность провести час для самостоятельных занятий в библиотеке и записаться в очередь на компьютер. Как только я оказываюсь онлайн, тут же лезу на новостные сайты в поисках информации про папу. Листаю старые статьи о судебном процессе и вынесении приговора, пытаюсь найти, где он отбывает заключение.

Глаза бегают по строчкам. Я изо всех сил пытаюсь ожесточить сердце, но мое внимание привлекают фразы о любви к дочери. Папа отрицал вину, умолял суд понять, что его подставили. Даже для меня его слова звучат как сумасшедшие бредни отчаявшегося человека. Единственный вывод, который я могу сделать, — что его действительно кто-то подставил. Иначе в этом нет никакого смысла. Вот только кто это был, я понятия не имею. Перехожу к следующей статье.

« ДЖОН КРЕЙН БЫЛ РАНЕН В ТЮРЕМНОЙ ДРАКЕ ».

Статья вышла два дня назад. Пока страница загружается, мысли в голове скачут, как ненормальные. Облизываю губы и делаю глоток газировки из бутылки, но пузырьки уже выветрились, и она почти не сладкая.

« Джон Крейн, получивший пожизненное за попытку убийства своей жены, Миранды Крейн Монтгомери, был ранен заточкой во время тюремного бунта в кафетерии.

Охранники утверждают, что он сидел один и, когда началась драка, попытался остановить беспорядки. Адвокат Крейна потребовал, чтобы судебные органы переместили его в более безопасное заведение. Материалы судебного дела засекречены, но, по сообщениям внутренних источников, мистер Крейн подозревает, что кто-то пытается покончить с ним, чтобы не вскрылись истинные обстоятельства попытки убийства его жены, совершенной более десяти лет назад.

В ожидании слушания Джон Крейн содержится под охраной в тюрьме особого режима «Сидар Джанкшн ».

Откидываюсь на стуле и стараюсь выровнять дыхание. Закрыв статью, роюсь в интернете в поисках телефонного номера папиного адвоката, мистера Грейсона. Забиваю его в телефон и набираю. У меня так трясутся руки, что, поднося трубку к уху, я боюсь ее уронить.

— Мне нужно поговорить с мистером Грейсоном.

— Извините. Он на совещании.

Сердито зыркнув на меня, библиотекарь указывает на табличку «Выключите телефоны», висящую над ее столом. Я не обращаю на нее внимания.

— Скажите ему, это Лара Крейн. Я хочу увидеть своего отца.

— Одну минутку, пожалуйста.

Целую вечность в трубке играет успокаивающая мелодия, пока я жду, когда адвокат подойдет к телефону.

— Мисс Монтгомери? Что я могу для вас сделать на этот раз?

На этот раз?

— Я хочу увидеться с отцом.

— Что ж, это впервые. — По его тону мне становится понятно, что я его раздражаю, и он с трудом меня терпит. — С чего бы такие перемены?

— Могу я с ним увидеться или нет?

— Ваши родители знают, что вы мне сейчас звоните?

— Не-а, — вложив в свой голос как можно больше тревоги, отвечаю я. — А что, могут возникнуть проблемы?

Мистер Грейсон вздыхает, и я слышу, как он барабанит пальцами по столу.

— Я знаю, что он хочет встретиться со мной и что его ранили, поэтому давайте просто сделаем это, а беспокоиться об остальном будем потом.

— Завтра утром для вас не слишком рано, мисс Монтгомери?

— Идеально. Я приеду к вам в офис.

Закрываю телефон и получаю от библиотекаря карточку, требующую остаться после уроков.

Директор Ньюмен мной не очень-то доволен, и я, чтобы его успокоить, обещаю больше не пользоваться телефоном в библиотеке. Он упоминает мои недавние проблемы. Интересно, что же я такого натворила, прежде чем прыгнула между временными линиями?

Школа скоро закроется, так что я тороплюсь к шкафчику, чтобы спрятать учебники. Собираюсь уходить, но вдруг вижу направляющегося ко мне Донована. При виде него мое сердце начинает частить, а ладони тут же становятся влажными… но какая-то часть меня напрягается. Я улыбаюсь и машу рукой. Мне неловко, что я собираюсь встретиться с Риком, будто каким-то образом изменяю Доновану.

Боже, да что со мной не так? Я схожу с ума.

Донован целует меня, и я откидываю голову, почти радушно принимая поцелуй. Он обнимает меня за плечи и притягивает ближе. Открываю глаза и ловлю наше отражение в окне напротив. Вот она я, в дорогих чужих шмотках, целую парня, хотя не имею права это делать, а от выражения собственного лица меня чуть не тошнит.

Блаженство. Любовь.

— Эй, что с тобой? — спрашивает Донован.

Я отскакиваю от него, провожу рукой по волосам.

— Я так не могу.