Елена Соловьева - Невеста особого назначения [сетевая публикация]

— Жуткое у вас занятие, — высказалась Лейла. — Не представляю, как можно ложиться в постель с разными незнакомцами. Как вы терпите?

— Боюсь, некоторым девушкам даже нравится, — заметила я. — Особенно когда клиент попадается ласковый да денежный.

— Да, я и не жалуюсь такой судьбе, — заявила Машка. — Кто-то же должен в королевстве черную работу выполнять. И уголь копать, и подол задирать. Вон у нас сколько мужиков одиноких, мы для них только и радость. Нет королю до нас дела.

— Почему же?! — вступилась за Бриона Лейла. — Королю до все есть дело. Только он один, а проблем много.

— Тебя послушать, так королям тяжелее нашего живется, — фыркнула Машка. — А меж тем мы в глухомани прозябаем, а он во дворце с золота кушает.

Лейла мгновенно погрустнела и закончила разговор о Брионе. Не говорить же Машке, что король Велории находится в плену. И вряд ли в данный момент кушает, тем более с золота.

— Некоторым из нас везет, — Машка вернулась к оставленной теме. — Вон, Глашка, подружайка моя, в город уехала. Купец богатющий ей дом снял, все расходы оплачивает. А тетка Нюра, наоборот, верующей стала. Сегодня не в наш храм пошла, а в город пешком подалась, в тамошнюю обитель. Говорит, так грехи искупает.

Я бы еще послушала о девчонках из игорного дома, но в тот момент заметила кухарку. Ту, что лучше всех относилась к Угольку.

Бабка Глаша стояла возле алтаря и внимательно на меня смотрела. Неужели узнала?

— Подойди, деточка, — поманила, поняв, что ее заметили.

Я с радостью откликнулась на просьбу. Бабка вывела меня на улицу и только там, вдалеке от чужих взоров, обняла.

— Какая же ты стала красавица, Уголек! — сказала с восхищением. — Что же ты снова вернулась?

Из дверей храма выбежала Акси. До того она мирно дремала в комнатушке Лешки, укрытая чистой рясой. Видно, испугалась, что я проявила привязанность к незнакомой ей женщине.

— Ой, а это кто? — удивленно проговорила бабка.

Акси прижалась к моей ноге и показала старушке зубки. Приревновала, не иначе.

— Это моя вторая сущность, — все же созналась я. — Из меня сделали бестера, бабушка.

Изумлению Глаши не было конца. Но бабушка быстро взяла себя в руки и даже порадовалась за меня.

— Не самая плохая судьба, — одобрила мой выбор. — И мужчинка твой — до чего хорош! Тоже бестер, по нему видно.

Полагаю, бабка видела, как мы разговаривали с Фоксом. От чуткого взгляда не укрылась наша взаимная привязанность.

— Он не мой, — вздохнула я вслух. — Пока не мой…

— Тю!.. — возразила бабка. — Твой, деточка, даже не сомневайся. Будто я не видела, как он на тебя смотрит. Так и пожирает взглядом.

Я покраснела. Откровенные слова бабки запали мне в душу.

— Так вы тут что-то ищете? — насторожилась бабка. — По делу, выходит, прибыли.

— Ага, — согласилась я. — Землю хотим немного покопать. Только ты это… не говори никому обо мне. Лешка только знает, что я и есть Уголек.

Бабка Глаша ласково коснулась моей щеки. Улыбнулась, и сеть глубоких морщин разбежалась вокруг ее добрых глаз.

— Тебя всегда к земле тянуло, точно заговоренную, — сообщила заговорщицким тоном. — Маленькая кричишь, а как на землю положим, так и затихнешь.

А потом были танцы и богатый стол, что большая редкость для углекопов. Каждый принес то, что сумел. Отец Алексий выставил бочонок вина и деревянные стаканы. Для нас, почетных гостей, не пожалел бутыли крепленого.

— За святого Илифана до дна! — огласил громким басом.

Спустя десяток минут я почувствовала подозрительную слабость в ногах. Тогда и поняла, что праздник стал отличным предлогом. Мы на нем — не гости. А Лешка уже не тот, кем я его знала.

Лиос, Пауль и Рауль задремали прямо за столом. Углекопов и их домочадцев тоже сморила дрема. Люди улеглись прямо там, где стояли, сложив ладошки под головой и мирно посапывая.

Пожалуй, такой праздник жителям поселка только понравится. Давненько у них не было возможности выспаться всласть.

Мои способности к регенерации не дали организму ослабеть. За нас двоих спала Акси.

Заира и Фокс держались. Провура покачивало, но он упрямо стоял.

— Да я же только пригубил, — ворчал он. — Едрить ее в канитель…

— Что здесь происходит? — я задала вопрос еще одному человеку, который не поддался действию снотворного.

Точнее, не пил вовсе. Отец Алексий не притронулся к вину и сейчас стоял возле алтаря, наблюдая за происходящим.

— Прости, Уголек, так надо!.. — сказал он.