Елена Соловьева - Жена по обмену [сетевая публикация]

Мечтать некогда. Вот нет у меня желания встречаться с чужим дядей и что-то там объяснять. Если служанка закрывает в комнате — как отреагирует Михо? Вдруг слишком много потратил на похороны и не захочет отменить?

— Воздух, нужно больше воздуха. И вода — вдруг это поможет по-настоящему очнуться?

Сигать вниз с третьего этажа — идея не из лучших. Мастерю веревку из покрывала и занавесок. Привязываю к изголовью кровати.

— Черт знает что! — с остервенением обрываю подол, чтоб не мешал спуску.

Вот так-то лучше! Теперь подол открывает по-девичьи острые коленки и часть бедер. И прохладнее, и ходить не мешает.

Спуск проходит успешно. Радуясь, как идиотка, подпрыгиваю к фонтану. Окунаю в воду изящный пальчик.

— Бр-р-р!.. Холодно!

То, что доктор прописал. От такой ледяной водички точно очнусь!

Или получу воспаление легких…

Гигантские тени заслоняют небо. Задираю голову и то-о-оненько пищу. Одно из двух — либо мне становится хуже, либо кошки действительно умеют летать.

— Ма-ма… — выдаю, как кукла из советского детства.

Возле дома, из которого только что слиняла, опускается порождение хаоса: черный кошак размером с крупную лошадь. Складывает за спиной вороньи крылья, недовольно машет хвостом, увенчанным забавной кисточкой.

Что хуже всего, с шеи летуна спрыгивает наездник. Высокий, широкоплечий. С такими же черными, блестящими, как шерсть кошака, волосами, рассыпавшимися по обнажённым плечам. Под загорелой кожей при каждом движении перекатываются тугие мышцы.

— Вот это да… — шепчу под нос.

Кот оборачивается, хищно разевает пасть и показывает длинный раздвоенный язык. Шипит, точно затаившаяся в траве гадюка.

— Что с тобой, Анки? — обращается к нему обнажённый по пояс гигант.

Не дожидаясь, пока обнаружат, сигаю в холодный фонтан — больше укрыться негде и некогда. Прячусь за обнаженной мраморной наядой. Из кувшина на ее голове, приоткрытого рта и сосков хлещет вода. Но мне не до прелестей каменного изваяния.

— Что там? — удивленно произносит мужчина.

Треплет летуна за загривок, поворачивается к фонтану.

Отмечаю про себя скульптурное лицо незнакомца, глаза цвета ясного неба. Неприлично чувственные для мужчины губы, обрамленные эспаньолкой. Вздыхаю и замираю: ну почему этот красавец лишь плод моего взбудораженного солнцем воображения?..

Кроме губ в его внешности нет ничего мягкого. Хищный прищур глаз, античный нос. Широкие, точно углем нарисованные, с надменным изломом брови. Высокомерное выражение на аристократичном лице.

Кто же это такой? Чего пялится?..

Прижимаюсь к наяде, как к родной. Не желаю, чтоб породистый красавец видел меня мокрой и полураздетой. Или не меня?..

Да какая разница! Не хочу, и все тут!

Обнимаю наяду за талию, чувствую под пальцами холод камня. Отвожу взгляд от брутального красавца, утыкаюсь головой в спину изваяния в отчаянной попытке остаться незаметной.

— Нахалка! — верещит наяда над самым ухом.

Размахивается и опускает крепкую ладошку на мою щеку. Опомниться не успеваю, лечу в бассейн и окунаюсь с головой.

Сверху с шумом льется вода. Будто уже и не фонтан, а подземный источник прорвало.

— Что тут творится! — сквозь толщу воды слышу раздраженный баритон красавца. И шипение его котяры.

Выныриваю, хватаю ртом воздух. От холодной воды легкие сводит судорогой.

— Тамани! — ревет атлетичный брюнет. Глаза его мечут молнии. — Анки, нельзя!

Останавливает кошака, вознамерившегося меня проглотить. Оба мокрые с головы до ног — и непонятный зверь, и его хозяин. Трясут черными гривами, зло фыркают. Видно, сильно наяда обиделась — обдала холодными струями не только меня, но и весь внутренний дворик.

— Тамани, зачем ты раззадорила наяду? — наседает накачанный красавчик. Подходит ближе, осматривает с головы до ног. — Что за дурацкие выходки? Приличные сати так себя не ведут.

Взгляд его скользит от моего подбородка, опускается к груди, бесстыдно осматривает бедра. Раздражение во взгляде сменяется на другое, не менее сильное чувство. Глаза полыхают синим огнем желания.

— Я не хотела… — пищу не своим голоском. — Так нечаянно вышло.

Следую глазами за его взглядом и прихожу в ужас: тонюсенькая ночнушка, промокнув, перестала скрывать что-либо. Под ней даже белья нет. И я стою перед незнакомцем совершенно нагая.

— Ой!.. — запоздало спохватываюсь. Пытаюсь прикрыть руками срамоту. После купания в ледяной водице должно быть холодно, а меня жаром окатило. Не то от стыда, не то от горячего взгляда незнакомца.