Хлоя Нейл: Видение

— Расскажешь, как там, — попросила я, складывая покупки агентов в сумку и отдавая им сдачу. Я снова закрыла кассу и посмотрела на нее. — Наподобие Фолджерс [4] Folgers Coffee — это марка кофе в Соединенных Штатах, входящая в состав подразделения продуктов питания и напитков компании J.M. Smucker. С начала 1990-х годов он был самым продаваемым молотым кофе в Соединенных Штатах. , или как? — Кофе был относительно редок в Зоне — дорогостоящая роскошь.

Глаза Таджи сверкнули.

— Я не знаю. Но собираюсь это выяснить.

Когда агенты Сдерживающих ушли, я посмотрел на Гуннара.

— А что у тебя на повестке дня?

— Поддержание порядка в Зоне идет гладко, как обычно. — Он взглянул на Лиама. — Ты нашел этого призрака с улицы Ловер Найнс?

— Мы не нашли, — ответил Лиам, и Гуннар задумчиво посмотрел на меня.

— Мы? — спросил он. — Ты ходила с ним?

— Охотник за головами на обучении, — произнесла я, отсалютовав ему. — Это по-прежнему служит хорошим прикрытием. — И дает мне шанс убедиться, что все призраки, заключенные на Острове Дьявола, будут устроены как можно лучше. Мы были им обязаны, и это меньшее, что мы могли для них сделать.

— Никаких признаков призрака, — повторил Лиам, — но мы нашли кое-что другое. Гигантский рекламный щит на Клейборне. Надпись: «Смерть Паранормальным».

— Очаровательно, — сказал Гуннар. — Я попрошу кого-нибудь взглянуть.

— У кого может быть столько свободного времени в распоряжении? — спросила Таджи.

— Очень многие люди заблуждаются насчет Паранормальных, — сказал Гуннар. — Многие верят в заговоры или, например, есть такие, которые думают, что правительство что-то должно им после войны.

Справедливости ради, по отношению к таким людям, надо сказать, что правительство действительно знало о Завесе. Но они не знали, кто поджидал нас на той стороне.

Кстати о разозленных людях, мы услышали выкрики, которые звучали как пение.

— Что это? — спросила я, взглянув на дверь.

— Может, протестующие? — спросил Лиам, нахмурившись.

— Может быть, — ответил Гуннар. Лиам, Таджи и я пошли за ним на улицу, затем за угол вниз по Конти.

Около дюжины мужчин и женщин, в большинстве своем лет двадцати или тридцати, некоторые старше, некоторые моложе, тянулись по Бурбон-Стрит. Все они были одеты в мешковатую домотканую одежду, похожую на бесформенные туники и платья.

Они шли держась за руки и пели, их голоса вплетались в нечто жутковатое и непонятное. Я не узнала песню, но она звучала как гимн, со словами о смерти, поражении и Голгофе [5] Голгофа, или Кальвария («лобное место» от арам. gûlgaltâ, букв. «череп»; лат. Calvaria) — небольшая скала или холм, где по легенде, был распят Иисус Христос. Наряду с Гробом Господним является одной из двух главных святынь христианства. . Если бы это было другое время, они бы были похожи на прихожан, идущих в деревенскую церковь. Но я никогда не видела, чтобы прихожане несли ярко-желтые плакаты с красными надписями, которые гласили: «ОЧИСТИМ ЗОНУ ИЛИ УМРЕМ, ДЕЛАЯ ЭТО».

Руководителем группы был человек с бледной кожей, темными волосами, средним телосложением и окладистой бородой. Его окружали две женщины — одна бледная, одна темная, но обе с темными глазами, которые с явным презрением смотрели на Французский Квартал.

Демонстранты в квартале были не в первый раз; их было много во время и вскоре после войны, когда было популярно жаловаться на то, как велась война или как она была выиграна. Но война закончилась шесть лет назад, и, как Восприимчивая, я не очень симпатизировала антимагическому движению.

Лиам попятился, чтобы прикрыть меня, наблюдая за группой сузившимися глазами.

Выражение лица Гуннара было холодным и пустым. Это был его особый навык — этот ровный взгляд, демонстрирующий авторитет, который говорил, что он ни от кого не потерпит оскорблений и унижений.

Впереди идущий человек бросил взгляд в нашу сторону, остановился и поднял руки. Как оркестр по знаку дирижёра, направляющего его симфонию, протестующие остановились позади него, и снова наступила тишина.

Он подошел к нам. У него была легкая улыбка, но за его темными, глубоко посаженными глазами было что-то очень холодное.

— Доброе утро, — произнес он голосом, в котором отсутствовали какие-либо луизианские нотки. — Мы можем поговорить с вами о Зоне?

Гуннар не стал терять времени зря.

— У вас есть разрешение?

Глаза мужчины раздраженно вспыхнули, но его улыбка не изменилась.