Марина Эльденберт - Любовница поневоле

— Дрэксон, Рэбел? Он же не выживет!

— Никто после такого не выживет. Но тогда и разводиться не придется.

— Рэбел!

— Ладно, молчу. Но когда вижу тебе такой, сама посматриваю в сторону различных энциклопедий. — Раскосые глаза помощницы сужаются совсем в щелки — верный признак раздражения. — Потом, правда, вспоминаю, что они стоят дороже, чем шкура этой псины.

— Вспоминай об этом почаще. Нельзя швырять в людей или вервольфов редкими изданиями. Во-первых, тебя могут арестовать, во-вторых, ты можешь повредить редкий и дорогой экземпляр.

Рэбел яростно приглаживает темные густые волосы, заплетенные во множество кос.

— Чарли, ты не думала, что можешь нанять детектива? Разыскать этого вервольфа и заставить его все подписать?

— Для того что заставить Дэнвера что-то подписать, нужно нанять двоих-троих головорезов, но я не стану связываться с криминалом.

Хватит того, что в нем погряз мой муж. Этого я не говорю, но Рэбел и так знает всю историю. У нас разница в двадцать лет, тем не менее она мой лучший друг и знает обо мне все.

— Но из-за этой бумажки ты не можешь строить свою личную жизнь!

— Рэбел, вся моя личная жизнь — это вот, — киваю на полки с книгами и вскидываю руку вверх: — Закрыли тему. Не хочу больше о нем. Лучше скажи, что нам вчера прислал прим Томпсон.

Это срабатывает: Рэбел переключается на рабочие дела. Магазин достался мне в наследство от любимой бабушки, родители хотели его продать, считая, что букинистическая лавка в век развития информационных технологий — неперспективно. Но я отказалась и после окончания университета превратила лавку в место, куда приезжали не только из Крайтона, со всех концов Легории. Мы принимали только редкие издания книг, настолько редкие и эксклюзивные, что любители готовы были хорошо платить за них. К тому же мне удалось сохранить атмосферу ушедшего, поэтому все наши клиенты с порога будто попадали в прошлое, погружаясь в ретромир. Как бы ни ворчала Рэбел, я действительно любила то, что делала, и старалась ради собственного дела.

Правда, сегодняшние первые посетители отличаются от тех, кто обычно к нам заходит. Точнее, они ведут себя по-другому: чаще всего новенькие в нашем магазине выглядят так, словно попали в музей, замирают возле клетки с серебристым попугаем или прилипают взглядами к полкам, от пола до самого потолка заставленным книгами. Эти двое сразу направляются к стойке с кассой, то есть ко мне.

— Прима Брайс? — уточняет высокая темноволосая женщина, ее спутник маячит за спиной и скучающе рассматривает все вокруг. Судя по выправке, эти двое из полиции, хотя и без формы. Оба вервольфы.

— Да, это я.

— Сержант Лабрю. — Она указывает на своего напарника: — И сержант Баррет. Уделите нам минутку.

— Да, конечно. Что-то случилось?

— Случилось. Когда вы в последний раз общались со своим мужем?

По спине почему-то пробегает холодок. Интуиция подсказывает, что Дэн влип во что-то.

— Год назад, может, больше. А что?

— Дэнвер Брайс погиб сегодня ночью в автокатастрофе.

Дэн мертв?

Мой муж — мертв?

Новость заставляет ухватиться за край стойки. Пульс стучит в ушах, а я… я оказываюсь где-то в другой реальности. Темноволосая сержант что-то еще говорит, но смысл ее слов ускользает от меня.

— Что? — как в тумане переспрашиваю я и добавляю: — Этого не может быть, он же вервольф.

Серьезные взгляды полицейских сменяются на сочувствующие. Ну да, вервольфы сильнее человека, выносливее, и регенерация у них лучше, но они не бессмертные.

— Эксперты говорят, — приходит на помощь своей напарнице второй сержант, я при всем желании не могу вспомнить его фамилию, — что он получил травму, из-за которой не смог выбраться из автомобиля и сгорел вместе с ним.

Глубокий вздох слева от меня заставляет вздрогнуть: это Рэбел зажимает ладонью рот. В ее глазах ужас и паника. Моя помощница боится огня после того, как сама в детстве едва выбралась из горящего здания. Я это помню. Как помню то, что Дэнвер ничего не боялся. Ни пламени, ни высоких скоростей.

Он вообще любил рисковать.

— Прима Брайс. — Кажется, сержант Лабрю не первый раз окликает меня, и я заставляю себя оттолкнуться от стойки, в которую вцепилась пальцами.

— Да?

— Мы соболезнуем вашей утрате, но нам нужно задать вам пару вопросов, наедине.

Рэбел приходит в себя первой:

— Я схожу за кофе.

Она снимает пальто с вешалки, набрасывает его на плечи и выходит через главный вход. Мне бы не помешал кофе, и пальто тоже не помешало бы, потому что даже теплый свитер не спасает от внутренней дрожи.