Мика Ртуть - Зови меня Смерть [СИ]

«Ско-ро пол-день!» — продолжали смеяться колокола.

«Скоро полдень!» — вторил топот стражи.

«Рука Моя, — приказала Бездна. — Покарай наглецов, презревших закон!»

Тень храма надвинулась, охватила Стрижа ледяными крыльями. Мир выцвел, в голове стало легко и пусто. Площадь заполнилась алыми силуэтами жертв. И на этот раз даже мысли не мелькнуло ослушаться. Время игр и испытаний закончились. Он — Рука Хисса, он с радостью исполнит его волю.

Стриж почти успел настичь первого стражника, как его снова оглушил новый приказ.

— Остановитесь! Именем Равновесия! — два громовых голоса слились в один.

Стриж застыл, как подвешенная на нитках кукла, не в силах даже вздохнуть.

В отворившихся дверях храмов встали два брата-настоятеля. Между белым кругом и черной звездой в воздетых руках протянулась ослепительно-яркая радуга.

Толпа отозвалась слитным вздохом. Стражники замерли в недоумении.

— Именем Равновесия, — пронесся по площади бестелесный шепот, осветил все закоулки серым призрачным светом и пригасил солнечное сияние до сумерек.

Мир закружился, померк…

— Ле-я-а!

— Шис!

Стриж схватил Лею, упал вместе с ней, оттолкнул, вскочил, метнул болт, краем глаза увидел отворяющиеся двери Алью Хисс, бегущего к ним Шороха. Бросился к храму, уворачиваясь от свистящих болтов и ножей. Проскользнул мимо старика в черной рясе. Затормозил, обернулся, зажимая ладонью раненое плечо.

Вот он, узел в сотканном полотне: на залитой солнцем площади, в трех дюжинах шагов от храма, горожане и стражники окружают двух девочек. Старшая, с красными шелковыми лентами в косах, обнимает плачущую малышку, гладит по голове. Один из стражников говорит что-то Кончите, подает руку, помогая встать. Растрепанный беловолосый старик подхватывает на руки Лею, заговаривает с ней, машет рукой на стражника: мелькают черные, без белков, глаза. Лея показывает Слепому Нье кусочек гномьей охры, тот исчезает в рукаве третьего брата…

Никто из стражников не смотрел в сторону Алью Хисс, кроме одного, совсем молоденького, окруженного еле уловимым голубым сиянием дара. «Шерский бастард», — подумал Стриж под тихий скрип закрывающейся двери эбенового дерева. Риллах, не глядя на них с братом, прошел мимо, за алтарь. Черным пятном в красноватом свете витражей мелькнула ряса, стукнула дверь в пристройку, где живут служители храма. Шорох и Стриж остались в полумраке одни. До полуночи, когда Темный Хисс примет клятвы подмастерьев и сделает их своими новыми Руками, а гильдия Ткачей пополнится еще двумя мастерами теней.

6-й день каштана, Риль Суардис, Шуалейда.

— Торре, Суардис! Долгих лет! Слава нашей принцессе! Да правит император вечно! — восторженно орали горожане.

Светило солнце. Чирикали птицы. Благоухали каштаны.

— Чудесный день для свадьбы, моя прелесть. Улыбнись нашим подданным, — велел Люкрес, едущий по правую руку от Шуалейды. — Посмотри, как народ любит нас!

Растянув непослушные губы в улыбке, Шуалейда помахала горожанам, бросила новый пучок ленточек, и толпа заорала с новой силой. Под копыта лошадей снова полетели цветы, ароматные травы, зерна и медные монетки. А незамужние девицы — все, кто сумел протолкаться в первые ряды, — все пытались поймать хоть одну ленточку из тех, что «счастливая невеста» раскидывала вокруг себя.

Старое и романтичное поверье — вплети в косу ленту, которой коснулась невеста в день своей свадьбы, и встретишь суженого до исхода луны. Жаль, с Шуалейдой поверье уже не сработает, хоть увешайся ленточками. Суженого она встретила и потеряла, а сегодня выходит замуж за упыря с продутым чердаком, чтоб он мучительно сдох, этот упырь.

«Брат и Сестра, прошу вас, сделайте хоть что-нибудь! Остановите эту свадьбу!» — повторила Шу в тысячный раз.

И в тысячный раз Двуединые не откликнулись. Торжественная процессия уже вступала на площадь перед двумя храмами. Нарядную, убранную цветами и флагами, запруженную разодетыми шерами и простыми горожанами. Казалось, на свадьбу обожаемой принцессы, победительницы зургов, надежды и гордости Валанты, собрался весь город. Даже бродячие кошки — и те пришли посмотреть на торжество…

Шу невольно улыбнулась, увидев пару крылатых котов, восседающих на карнизе крыши. Один кот был голубым в белую полосочку, второй — или вторая — желто-пятнистым, как леопард. А крылья у обоих были темно-синими, полупрозрачными, словно ночное небо над рекой…