Сара Шмитт - Эта прекрасная смерть (ЛП)

— Что ж, Гидеон, — произношу так мило, как только могу, — должно быть что-то, что ты можешь сделать. Может, щёлкнуть пальцами, загадать желание на падающую звезду или что-то в этом роде. Никто никогда не узнает об этом маленьком недоразумении. Затем, когда я вернусь в мир живых, ты сможешь выследить эту тупую цыганку. Пианино свалится ей на голову, и всё будет именно так, как и должно быть.

Смотрю на девушек, которые последние три года были у меня на побегушках. Они всхлипывают и недоверчиво оглядываются. Кроме Фелисити, которая снимает на телефон. Почему цыганка не могла выбрать её?

— Нет, — отвечает жнец.

— Хорошо, чудесно. Пожалуй, пианино, действительно клише. Как насчёт метеорита?

— Нет, — повторяет он.

— Ты прав. Должно быть что-то маленькое, что просто убьёт её, не разрушив планету. Не хотелось бы, чтобы ты нёс ответственность за уничтожение всей Земли.

Вместо ответа жнец поворачивается. Край плаща неестественное замирает в воздухе, после чего наконец опускается вокруг лодыжек.

— Подожди, — зову, пытаясь угнаться за ним. — А отправить меня обратно?

— Мы уходим, — заявляет он, перекидывая косу в другую руку. — И я уже сказал тебе. Я не могу отправить тебя обратно.

— Но кто-то ведь может, так? — он продолжает идти, и мне не остаётся ничего другого, кроме как следовать за ним. Мы всё больше погружаемся в туман, и я щурюсь, пытаясь разглядеть, что там впереди. — Кстати, куда ты меня ведёшь?

— Ты всегда так много болтаешь? Большинство людей, как минимум, шокированы, когда умирают.

Усмехаюсь. Очевидно, роль хорошей девочки не работает.

— Ты облажался. Может начать с того, что если бы ты лучше выполнял свою работу, я бы вообще не умерла.

— Но ты мертва.

— Не по-настоящему.

Он вдруг смеётся, и звук застаёт меня врасплох. Я уж начала было думать, что эмоции этого парня погрязли в чёрной дыре.

— Разве ты не видела там своего тела? Знаешь, то, которое на земле? — уточняет он. — Ты мертва по-настоящему.

Смотрю вниз, и пытаюсь удержать равновесие. Подо мной абсолютная пустота.

— Можешь хотя бы сказать мне, куда мы идём? — интересуюсь, делая вдох, хотя это бессмысленно, так как мне больше не нужно дышать. Тем не менее, есть что-то успокаивающее в дыхании.

— К Извозчику Душ.

— Куда? — переспрашиваю, но слова уносит порыв ветра, который производит поезд, остановившийся перед нами.

— Забирайся, — командует жнец, подталкивая меня вперёд. Скорее пиная, на самом деле.

Когда я переступаю порог, то вижу другого жнеца, ведущего толпу людей в следующий вагон.

— Что там происходит? — осведомляюсь.

Гидеон оглядывается, слегка приподнимая бровь.

— Пятнадцать машин столкнулись на трассе 405.

Похоже, он завидует. Больной придурок. Двери закрываются, и я оказываюсь в окружении жнецов и новоумерших. Все выглядят такими грустными. Пустыми. Словно оболочки реальных людей.

— Говорил же тебе, что большинство умерших шокированы, когда умирают, — произносит мой жнец, наклоняясь. У него такой самоуверенный тон, что хочется дать ему пощёчину. Успеваю остановить себя. Он везунчик. У меня вполне заслуженная репутация человека, который не терпит дерьма от окружающих.

Осматриваюсь и замечаю пожилых, детей и тех, кто между. У большинства выражения лиц, как у оленя на дороге в свете автомобильных фар. У всех, кроме одной старой женщины, которая улыбается мне с жалостью в глазах.

— Такая молодая и красивая, — говорит она, словно я не стою прямо перед ней. — Такая потеря.

Оглядываюсь и затем смотрю на неё.

— Это вы мне?

— Нет, дорогая, я говорю о тебе.

Кто бы мог подумать, что старики знают, что такое сарказм.

— Что случилось? — интересуется она, её голос полон материнского сострадания.

— В смысле, что случилось? — её доброта начинает действовать на нервы.

— Как ты умерла? — уточняет она.

— Я не умирала, — пытаюсь объяснить, указывая на жнеца. — Он совершил ошибку.

— Отрицание, — произносит она, похлопывая меня по руке. — Первая стадия. Не переживай, дорогая. Скоро пройдёт.

Отдёргиваю руку.

— Я не отрицаю. Он облажался и схватил не того.

— Уверена, именно так всё и было, детка, — судя по озорному взгляду на её лице, она мне не верит.

— Кстати, что случилось с вами? — спрашиваю, желая сменить тему. — Расскажите.

Она кладёт руки на колени и спокойно улыбается.

— Произошёл ужасный случай — старость. Боюсь, мне уже никогда не исполнится сто один.

Что полагается говорить тем, кто только что сообщает тебе, что прожил целый век?