Александра Черчень: Счастливый брак по-драконьи. Вернуться домой

Договорить он не успел. Ярко полыхнуло зарево телепорта, и из него выпрыгнул воин в фиолетовом. Следом неторопливо шагнул высокий фейри с хищным лицом ворона. Арвиль Тейнмир и Лаллин Черное Золото.

– А вот и гости дорогие. – Тайлин неторопливо поднялся и развел руками. – Рад приветствовать вас в сердце своей цитадели. Надеюсь, пока вы шли – достаточно впечатлились.

– Чем?! – яростно бросил Арвиль. – Картинками в лабораториях и тем, как ты порезал на ленточки нескольких моих рядовых, чтобы окончательно усовершенствовать своих зверенышей?!

– Мои звереныши, звереныши брата… какая разница? И те и другие имеют искусственное происхождение, и те и другие по законам фейри не заслуживают жизни иначе, как в ошейниках.

Князь говорил эти ужасные слова с отвратительной усмешкой на красивых губах, с вызовом глядя на Арвиля. Сотник коротко рыкнул и бросился на Тайлин. Тот скользяще отступил, швырнул клубок чар в Сотника, и того впечатало в стену.

– Так и не научился ничему, как я посмотрю? – вскинул золотистую бровь Тай и вкрадчиво спросил: – Мне очень интересно, хейлар… Что ты сейчас чувствуешь?

– Я тебя убью!

– Нет, мой юный хвостатый друг. Меня убьет кто-то из посланных Советом палачей. Но никак не ты.

– Пос-с-смотрим! – яростно прорычал Сотник, чуть пошатываясь и вставая на ноги. – Я вызываю тебя на дуэль!

– Ты?! – открыто расхохотался Тайлин и, брезгливо взмахнув рукой, проговорил: – Не-е-е-ет, Сотник. Нет у тебя права со мной сражаться. Я – Князь. И вызвать меня может только Князь.

На несколько мгновений воцарилось молчание, нарушаемое уже отчетливо слышными звуками битвы и хриплым дыханием присутствующих.

– Князь, говоришь? – вдруг тихо спросил Лаллин. – Я Князь, не так ли?.. Брат.

– Ты? Ты хочешь вызвать меня на дуэль? Лал, мне казалось, ты умнее. Дуэль подразумевает сражение на языке стали. Не магии. А ты всегда был откровенно паршивым воином. Без волшебной силы ты меня не победишь.

– Я – нет. Но мое творение, плод моих лучших мыслей… мой сын по законам приемственности – вполне справится. Я передаю право битвы Арвилю Тейнмиру. Принимаешь ли ты его, сын мой?

– Да, – радостно оскалился Ар и глубоко поклонился, уважительно скрестив перед собой короткие мечи.

– Вот как? – с некоторым изумлением спросил у потолка Тайлин, но все же шагнул вперед и тоже поклонился. – Я принимаю замену. Но, брат… А ты рассказал своему замечательному «сыну», какую роль ТЫ сыграл во всем этом? И о своей всесторонней осведомленности? Не смотри на меня так! Ты прекрасно понимаешь, что я не мог промолчать в такой ситуации! Скрыть это знание стало бы преступлением против… красоты финалов и развязок.

Чертов актер погорелого театра. Даже сдохнуть без пафоса не может!

– Еще нет, – спокойно ответил Лаллин Черное Золото, с честью выдержав подозрительный, тяжелый взгляд Арвиля. – Но я успею. А сейчас… надо уравновесить шансы, не находишь? Сражаться под покровом неуязвимости нечестно.

Лал бросил в брата хитрую связку заклинаний. Отбивая нападение, Тайлин пропустил жесткий удар Арвиля. С коротким стоном фейри осел на пол, быстро перекатился по камням и пружинисто поднялся.

– Это будет даже весело. Хотя не так эпично, как мне бы хотелось. Битва же до смерти, да, Сотник? Ну же, не разочаровывай меня, воплощение ненависти!

– До смерти!

– Чудно, – ухмыльнулся Тайлин и рванулся к Сотнику.

Некоторое время они кружили по залу. Тайлин играючи парировал выпады Арвиля, периодически позволяя тому доставать себя. На теле дивного появлялось все больше царапин. Неглубоких, но наверняка болезненных.

Арвиль бесился, не в силах одолеть фейри наскоком, а тот, казалось, просто играл. Глядя на эту схватку, я как никогда понимала, что дивные Князья и правда непобедимы. Сила, скорость и мощь, помноженные на тысячелетия опыта, давали поистине губительную смесь.

Тайлин не стремился выиграть. Но умереть безумный фейри хотел наиболее… полно. Ощущая все, что с ним происходит. И был прекрасен в своем безумии.

Я видела, как белый пол окрашивается алым. Видела, какой жаждой сверкают желтые глаза ненормального остроухого и как в фиолетовом взоре моего друга остается все меньше разумного и светится лишь жажда крови. Каждая царапина на белой коже дивного была для него словно бокал игристого – для любителя веселых застолий.

– Лаллин! – я подбежала к невозмутимо стоящему дивному. – Сделай хоть что-то!

– Я сделал все, что мог, – спокойно ответил ученый, с печалью глядя на происходящее. – Теперь мы можем лишь ждать, Ирьяна. Им это нужно. Обоим. И каждый получит то, чего желает. Это ли не правильно?