Анна Морецкая - Время проснуться дракону. Часть 1

Пятеро эльмерцев, стоящих рядом с Виком, понятное дело, были ей знакомы. Но вот большинство участников, она знать не знала, и видеть не видела никогда. Впрочем, если кто и попадался ей на глаза на дворцовых церемониях, то сегодня, в железе и насупленные, знакомыми они ей не глянулись.

Но вот в отдалении, человек через десять, она рассмотрела две вполне узнаваемые морды — графа-гадины Пальского и барона-говнюка Незапомнившегося. Настроеньеце, до этого момента в честь праздника довольно приподнятое, пошло на спад…

«— Ну, да ладно. Я здесь по важному делу — Вика поддерживать и оберегать! А не с этими уродами общаться!» — напомнила себя девушка и, отвернувшись от участников, стала разглядывать арену.

Продолговатое ристалище было окружено примелькавшимися уже в этом городе многоярусными открытыми галереями. Верхние пять ярусов, невысокие и не деленные, были отданы под простую публику — народ там стоял кучно и шумно колготился, напирая друг на друга. Нижние же два яруса состояли из отдельных лож, в которых вольготно разместились знатные господа и дамы.

На втором этаже и слева, если смотреть от ворот, а для строя, в котором стояла Льнянка, то по центру, находилась необъятная убранная коврами и флагами королевская ложа. В ней восседали два правителя — Ламарский, приятный такой дядечка, и их Ричард, как всегда с чуть приметной ироничной улыбкой. Естественно, тут же присутствовали и все многочисленное ламарское семейство, и ближняя прислуга, и охрана. В общем, огромная ложа была забита до отказа.

По правую руку от нее располагался чуть меньший балкон, который полностью заполнили служители Храма в белых мантиях. На первом плане выделялись сияющий хитрой физиономией принц Рой и не менее довольный местный иерарх Светлого.

По левую же руку от королей разместились в ложе дорогие и любимые: Тай, Корр и Лион. С ними почему-то рядом вырисовывался кругленький низенький силуэт посла Эльмерского. Толи оборотням скучно стало в ожидании начала и они его пригласили, толи у того ложа была с худшим видом и он сам напросился. Да, собственно, Лёнке и неважно это было. Главное чтоб им с Виком места хватило, если того в каком-нибудь туре выбьют.

А вот снизу, прямо под королевской ложей, размещался подиум для дамы, выбранной хозяйкой турнира, и расположилась на нем всего одна единственная персона! И кто бы вы думали?! Принцесса Демия! И хотя она была в ложе практически одна, если не считать два едва видимых силуэта в тени за креслом, не заметить ее было невозможно. Ярко-красное с золотом платье, казалось, сияло в лучах утреннего солнца, притягивая взгляды со всех концов арены.

«— Ха! Однако! Королева-то любви и красоты уже выбрана! Не иначе в честь ее свадьбы! Сидит тут теперь как напоказ, одна-одинешенька. Конечно, этой ведьме и охрана-то не нужна! К ней по доброй воле ни один человек не подойдет!», — неприязненно думала Льнянка, разглядывая красивую светловолосую девушку, одетую в цвета Ламариса.

Да-а! Льнянка, так бы и пялилась на нее, в очередной раз поражаясь несоответствию ее видимой всем красоты и незаметной большинству грязи в ауре. Но в какой-то момент она вдруг поняла, что из-за своего пристального внимания к сей недостойной особе, чуть не проворонила вызов к герольдам. Подхватив Виков шлем, похожий на хорошо отмытый походный котелок, и стараясь мимоходом не обломать перья плюмажа, она ринулась следом за другими мальчишками.

Герольды турнира, как оказалось, стояли тут же под королевскими ложами и даже держали в руках длинные белые шесты обвязанные лентами, долженствующие привлекать к ним внимание с любого места ристалища. Вот только Льнянка, увлекшаяся мысленным злословием в сторону принцессы, их поначалу как-то и не заметила!

Сообразив это девушка чуть не плюнула через плечо по старой деревенской привычке, чтоб отвадить от себя привязавшуюся нечисть, но представив как это будет выглядеть со стороны, да посредь арены, все-таки не решилась.

Герольды, как и положено по традиции, выбирались из разных сословий. Первый шел от знати. Второй из военных. Третий избирался купечеством. А четвертый от простых горожан — его, как правило, выдвигали из уважаемых всеми ремесленных мастеров. На мантиях представителей были вышиты крупные рисунки, которые были призваны оповещать, от какого сословия каждый из них избран.

На толстом пузе первого была стилизованная корона на фоне пустого герба, а толстощекое лицо несло на себе отпечаток неистребимой спеси: