Саманта Янг: Угольки в долг

— Это хорошо. Тебе придется подавлять тьму в себе, Ари. И Печать — это тьма. Не забывай это.

Ари вспомнила сон, Лилиф говорила, что случится, если из ткани вселенной вытянуть сразу много нитей. Печать могла вытянуть миллион нитей, и все обрушилось бы. Она не могла это допустить.

— Обещаю. Я справлюсь. Обещаю, — настаивала она, ее странные глаза сияли по другой причине.

Красный смотрел на нее, а потом кивнул.

— Хорошо. Суд начнется через час. Я заберу тебя. Лучше разбуди Джея и будь с ним, пока я не вернусь.

Он ушел, Ари села на кровать. Печать так быстро захватила ее в этот раз. Не было угрозы и повода. Она злилась, потому что Красный не вел себя, как она хотела. Что это было? Застонав, Ари уткнулась лицом в ладони. Этого ей не хватало. Ей нужно быть сильнее этого.

Тряхнув руками, Ари встала на ноги и расправила плечи.

Она будет сильнее.

Ари сообщила Джею телепатией, что придет к нему.

Хорошо, — ответил ей низкий голос, она покинула комнату. Одно слово — его голос — и ее пульс участился, бабочки щекотали живот при мысли, что она увидит его лицо.

Его дверь открылась, и Ари юркнула внутрь. Его комната была почти такой же, как ее, но Джей (удивительно) еще не заправил кровать. Щеки Ари покраснели от мысли о нем под мятыми одеялами без одежды. Все в ней превратилось в желе, она отругала себя, прося огонь на щеках погаснуть, пока она поворачивалась к своему стражу. Джей прислонился к закрытой двери, глядя на нее с огнем, что распалил пламя, что она пыталась потушить. Он был в обычной форме из черной футболки, что подчеркивала его тело, черных джинсов и поношенных байкерских ботинок. Джей был невероятно сексуален, он даже не старался для этого, и Ари хотела лишь прыгнуть на него и гореть от своего жара.

Стыд покалывал ее, она вспомнила, почему была здесь.

Доброе утро , — Джей тепло улыбнулся, его красивые зеленые глаза поражали ее. Она застыла на миг. Джей ухмыльнулся от ее реакции, и Ари пришла в себя.

Ари скривилась, он рассмеялся. Она невольно улыбнулась. Джей редко смеялся, и когда делал это, она словно окунала ноги в самую теплую успокаивающую ванну.

Доброе , — они решил, что на горе Каф будет умнее говорить по возможности телепатией.

Он решительно шагнул к ней, Ари ждала, едва дыша. Экзотический аромат доносился до нее волнами, и она могла поклясться, что покачнулась, и он добрался до нее. Между ними почти не было пространства, она отклонила голову, чтобы поймать его взгляд. Она ощутила робкое прикосновение его больших сильных рук, он словно проверял новую почву. Ари не дышала, глядя на выражение лица Джея. Никто никогда не смотрел на нее так, словно она была необычной и ценной.

Словно она была всем.

Его ладони медленно поднялись по ее бедрам к талии. Ари невольно поежилась, и глаза Джея вспыхнули, он тихо выдохнул.

Ари смутно помнила, что не должна делать это. Было что — то важное…

Джей опустил к ней голову, Ари задрожала, мысли перегрузили голову. Рот Джея, его вкус, жар, постель, мятые простыни, мышцы Джея, его руки, суд, опасность, Чарли.

«Блин, Чарли».

Она застыла, Джей почти коснулся ее губами. Он замер и отодвинулся, хмурясь в смятении.

Что?

О, плохо дело, но Джей ведь хотел, чтобы она была с ним честной?

Не думаю, что правильно… делать это, пока Чарли в беде. И Красный король сказал скрыть отношения. Я не была согласна, но, если подумать, он прав. Мои чувства могут попытаться использовать против меня и наоборот.

Джей отпрянул, отпустил ее, и Ари пожалела, что заговорила. Она хотела вернуть его губы и руки. Она хотела сорвать с него футболку и скользить по нему руками. Но она больше хотела, чтобы ее возможный парень (о, от этого слова она хотела глупо улыбаться) перестал так на нее смотреть. Словно он был разъярен.

Ты хочешь притворяться, что мы не вместе?

Только на публике.

Он прищурился, густые ресницы почти прикрыли глаза.

Мы не на публике.

Но Чарли…

Джей помрачнел, прошел мимо нее, и гнев тянулся за ним огнем. Ари скривилась и повернулась к нему. Она не была глупой. Она знала, что это звучало плохо.

Дело не во мне и Чарли, если ты об этом думаешь.

Джей фыркнул и не смотрел на нее, он стоял, уперев руки в перила балкона, глядя на горы. Его хмурое молчание заполнило комнату, Ари не могла дышать.

Отлично. Их первый день… как неизвестно что, и она уже ранила его.

Я не люблю его, я не чувствую, что предаю его, — попыталась объяснить она. — Просто он может умереть тут, потому что спас чужую жизнь, и я не хочу быть счастлива, пока он в опасности. А с тобой… я счастлива. Даже в такой ситуации.