Ульяна Гринь: Дающая радость

Саша оглянулась на Мишу и Алевтину и поразилась их сходству и в то же время непохожести. Они все еще обменивались мыслями, и Саша постеснялась лезть в их беседу, которая больше напоминала горячий спор. Миша выговаривал Алевтине за глупое желание мстить всем подряд и настаивал на том, чтобы она переехала жить к нему. Алевтина отбивалась с яростью пантеры, у которой отобрали детёныша, и не желала ничего знать о переезде, ни о кровных связях…

В баре все как-то тихонько разошлись по углам. Саша посмотрела на всех и ей стало неловко. Со Светой они пережили несколько страшных часов, и ей хотелось наладить контакт, другой, не такой, что в сыром подвале… Поэтому, глянув раз, два, три на кучкующихся в сторонке людей, Саша громко сказала:

— Раздача радости, кто первый — угадаю его мысли!

Разумеется, первой почему-то оказалась Алевтина, то ли удача так распорядилась, то ли Мишаня сачканул…

Саша налила бокал пива радости (которое было самым обычным пенистым яблочным соком) и, глядя на сестру, которая еще два часа назад страстно желала ее убить, подумала о маме, о тех отношениях, которые всегда связывали их, мать и дочь, отношения доверия и взаимного удовлетворения, и дунула на пену. Напиток озарился миллионами золотистых пузырьков, и Алевтина недоверчиво прищурилась:

— Что это за гадость?

Саша засмеялась самым радостным смехом, потому что почувствовала в ее вопросе детское недоверие, то, которое может быть только в вопросе ребёнка «это вкусно?», и ответила:

— Выпей и узнаешь!

Алевтина недоверчиво глянула ей в глаза, и Саша прочитала текстом «Ты не злишься на меня? Не верю!»

Она взяла тонкую изящную руку сестры в свои ладони и тихо сказала ей:

— Семья — вот что главное для каждого человека… Я не злюсь, ни обижаюсь на тебя… Если ты перестала меня ненавидеть…

Алевтина сморщила хорошенький носик и понюхала напиток. Саша взяла ее подбородок в ладонь и заставила взглянуть прямо в глаза. Алевтина широко распахнула очи, словно ночная бабочка крылья, и Саша подумала, что с ней будет еще много работы, прежде чем нормальные человеческие отношения прочно войдут в это настороженное, преданное нормальной жизнью, создание…

Алевтина подчинилась ласковому взгляду сестры и глотнула радости, словно это была минералка. И закашлялась…

Васильич нахмурился:

— Первый раз вижу подобную реакцию…

Саша сделала большие глаза, и он вскинул ладони, сдаваясь без боя. Миша приобнял Алевтину за плечи, спросил:

— Не нравится?

Девушка нахмурилась, обвела тяжелым взглядом всех присутствующих, задержавшись на Светочкином лице, и вдруг спрятала лицо в ладони. Миша тревожно обнял ее плечи:

— Что такое?

— Вы все такие… Добрые… — сквозь ладони ответила Алевтина. — Я не умею так… Я боюсь, что вы мне отомстите…

Саша обошла стойку, взяла ее за руки и заставила взглянуть в глаза:

— Ты — моя сестра. Никто, слышишь, никто не посмеет тронуть тебя! И Мишка поручится за мои слова!

Саша глянула на брата. Он только кивнул, не вдаваясь в долгое объяснения. Алевтина закрыла глаза, выпила бокал радости залпом и тихо ответила:

— Я не знаю, что хочу сейчас… Дайте мне время…

Васильич вмешался:

— Время не проблема… Проблема другое. Ты связалась с опасным типом… Я понимаю, месть, ненависть, все эти подростковые чувства, но он похитил нашу Дающую радость… Это уже преступление…

Алевтина раздула ноздри, вызывающе глядя на Васильича, но он не отвел взгляд. Гляделки продолжались с минуту, после чего Алевтина не выдержала. Опустила глаза, пробормотала:

— Я больше не буду…

— И я за этим прослежу, — пообещал Миша.

— Значит, вы селитесь вместе? — уточнила Саша, и Алевтина кивнула, не поднимая глаз. Потом тихо сказала:

— Ваш напиток щекочет… Изнутри…

— Это радость, деточка, — просто ответил Васильич.

Дверь тихо скрипнула, впуская посетителя. Все обернулись, Саша слегка удивилась — вроде бы все уже здесь… Но удивление переросло в изумление: к стойке приблизилась ее собственная мама. Саша инстинктивно сделала шаг назад — ей не хотелось ни скандалить, ни огорчаться. Не заметив ее, мама обратилась к Васильичу, видно признав его хозяином:

— Добрый вечер, я ищу мою дочь, она у вас работает…

Васильич бросил быстрый взгляд на Андрея, чьей широкой спиной была скрыта Саша, и широким жестом пригласил маму за стол:

— Прошу вас, присаживайтесь. В чем, собственно проблема? Что будете пить?