Надежда Волгина: Моя нечисть

Какое-то время Иван уворачивался от моих кулаков, а потом просто-напросто схватил мои руки, завел за спину и сжал своей кувалдой. Я все еще продолжала дергаться и пытаться пнуть его. Тогда он, недолго думая, припечатал меня поцелуем. В первый момент я до такой степени растерялась, что умудрилась ответить ему и даже почувствовать головокружительное возбуждение. Но разум быстро спустил меня с небес на землю и заставил вырваться.

Я прикрыла рот рукой и отскочила от него на безопасное расстояние.

— Ты всех своих подопечных целуешь? — буравила я его глазами, стараясь прожечь на нем дырку и очень сильно сожалея, что не владею магией, как он. — Мозоли не замучили на губах?

Отвечать мне не собирались. Вместо этого Иван приблизился, дернул меня за руку и уронил на землю, не стараясь сделать это более ласково. Потом он провел руками несколько раз над моими ногами, и наряд, подаренный Лерой, снова стал чистым и гладким. От такого чуда я на какое-то время потеряла дар речи. Как только он ко мне вернулся, я уже было открыла рот для новой отповеди, как услышала противное хихиканье рядом.

— Милые бранятся — только тешатся…

Я повертела головой из стороны в сторону, но никого не заметила. А вот Иван мрачнел на глазах, но продолжал сохранять молчание.

— Кто это? — почему-то шепотом спросила я.

— Кикимора болотная. Теперь разнесет сплетни по всему лесу.

— Больно мне надо, — снова раздался скрипучий голос. — А вообще, было интересно посмотреть на тебя целующегося. Отродясь такого не видала, — и захихикала еще противнее прежнего.

Вот и ответ на мой вопрос — целует он не всех. А если верить этой кикиморе, то до меня вообще никого не целовал. Хотя, это утверждение спорное — он мог делать это где-нибудь в другом месте.

Додумать мысль я не успела, потому что прямо из болота появлялось что-то до такой степени странное, что челюсть моя снова поползла вниз.

Я только потому догадалась, что перед нами женщина, что у нее в ушах блестели камни. Уж не настоящие ли это бриллианты. Вся она была покрыта мхом, из-под которого торчали зеленые худые ноги с большими шишками на ступнях. Вместо волос у кикиморы свисали водоросли до самых пят.

С лица с отвислыми щеками на меня, не мигая, смотрели выпученные, словно на последней стадии базедовой болезни, глаза. Она еще умудрялась и вращать ими, не отводя от меня взгляда. Вот это страшила! — пронеслось в голове. В следующий момент я получила увесистый тычок под ребра. Не сразу сообразила, что это Иван приложился.

— Совсем офонарел? — потерла я ушибленной место, а кикимора снова захихикала. При этом глаза ее и не думали смеяться.

— Брось, Ванюш, я и сама знаю, что не красавица. А вот тебе таких красоток еще не присылали.

Она подошла ближе к нам, и я смогла по достоинству оценить запах болотной гнили, исходящий от нее. Еле сдержалась, чтобы не зажать нос.

— У ти какая… — просюсюкала кикимора, обходя меня по кругу и осматривая с головы до ног. — Статная девица, хоть и худовата немного. Слухай, но тебе же не запрещается вроде… того… ну ты понимаешь. Так объездий ее, как следует!

— Марфа, кончай. Хорош молоть ерунду.

— Как знаешь, милок. А к совету моему прислушайся. Когда еще такая краля к нам забредет. Все больше каких-то уродок подкидывают, да престарелых матрон…

— Марфа! — уже прикрикнул на нее Иван.

Я так и вовсе потеряла дар речи от подобной наглости. Какая-то вонючая болотная нечисть советует лешему переспать со мной, что ли? При этом, меня тут словно и нет. Во всяком случае, плевать она хотела, как я к этому отношусь.

— А вот и не плевать, — кинулась она ко мне, едва не дотрагиваясь своим бородавчатым крючковатым носом до моего. — Я хоть и древняя, но страсть за версту чую. И вижу, что неравнодушная ты к нему тоже.

— Марфа, хватит языком чесать, — со всей строгостью оборвал ее Иван. — Я ей лес показываю, только и всего. И чего это ты выперлась из болота. Ты ж людям вообще никогда не показываешься.

— А захотела я так. Имею право…

— Ладно, пошли отсюда. Болото я тебе показал…

— Девочки мои, лесавки-безобразницы, проводите-ка их со всеми почестями, — неожиданно сильным голосом крикнула кикимора.

Тут же со всех сторон послышалось улюлюканье и нам на головы посыпались сухие листья и цветы. Я пыталась хоть что-то разглядеть в верхушках деревьев, но кроме какого-то мелькания ничего не видела. А вот пыль эта, что сыпалась на нас, уже вовсю лезла в рот и в глаза.