Надежда Волгина - Милорд [СИ]

— Слышала я, — доверительно начала управляющая, понизив голос и наклонившись ко мне, — что мать ее померла при родах. Говорят, милорд ее сильно любил и чуть не отправился следом. Но возможно, это только слухи, сплетни злых языков, только ведь и я не слепая.

— Что вы хотите этим сказать?

— Так известно, что. Не любит милорд кровиночку свою, в излишней строгости растит ее. Да чего уж там, они и видятся-то не каждый день.

Ну это я уже и сама заметила, как и то, с каким трепетом относится к отцу Серина, как старается заслужить если не его любовь, то хотя бы внимание. Что же такого сделала ему малышка? Или он винит ее в смерти матери? Ну так это глупо!

— Тетушка Пэм, а почему милорд решил переехать в эти края? Сдается мне, климат здесь не самый подходящий для младенца. Да и куда как удобнее жить в королевстве.

— Ну, здоровью маленькой мисс ничего не угрожает, и так было всегда. Она, знаешь, какая крепенькая росла? Сейчас вот правда вытянулась, похудела… Но дух ее все равно очень силен, как и характер, — усмехнулась она.

Да уж. Эту тему я могла бы развить, если бы не боялась сбить настрой. Гораздо важнее мне сейчас казалось узнать как можно больше про герцога.

— Я ведь толком ничего и не знаю, — продолжила Памела. — Но земля слухами полнится, а уж так, как поболтать про соседа, у нас ничего не любят. Так вот, доходили до меня слухи, что отъезд милорда из королевства и отказ от должности личного мага Его величества связан с грандиозным скандалом, — она еще понизила голос, практически перешла на шепот. — Поговаривают, что тут милорд скрывается, что в столице не знают о его местонахождении. Есть, конечно, доверенные люди, что приезжают сюда периодически. Ну и с некоторыми соседями он в приятельских отношениях. Но дальше этого дело не идет. Только слухи все это, ты же понимаешь. Мало ли, о чем люди треплются…

Слухи слухами, но дыма без огня не бывает. И есть что-то такое в прошлом герцога, что он предпочитает хранить в тайне.

— А Хопс — это его настоящая фамилия?

Управляющая взглянула на меня с неподдельным удивлением.

— А ты думаешь нет?

— Я не знаю… — пожала я плечами.

— Знаешь, никогда об этом не задумывалась и тебе не советую, — как-то очень серьезно произнесла тетушка Пэм. — Не простой человек герцог, ох не простой. И по головке не погладит, если будешь ходить по замку и выспрашивать о нем. На душе его потемки, а в сердце великая скорбь. Будь осторожна, девонька. Ведь кроме тебя молодых леди в замке больше нет, только служанки, в сторону которых он и не смотрит. А он ведь молодой мужчина, в расцвете сил…

Ой, нет, развивать и дальше эту тему я ей не позволила, сослалась на срочные и неотложные дела, поблагодарила за чай и компанию и быстренько покинув кабинет. Да и ничего больше того, что рассказала, она уже мне не поведает. Чувствовала я, что сейчас Памела всласть насплетничалась со мной о хозяине. Я даже испытывала легкий стыд. Только и оправдывала себя пословицей: «Предупрежден, значит, вооружен». А вот ясности в мое отношение к герцогу рассказ тетушки Пэм не внес. Я по-прежнему не знала, с каким человеком делю кров, и чего можно от него ожидать. Да и Серину было отчаянно жалко. Разве может ребенок расплачиваться за то, чего не совершал? Если и дальше так пойдет, то душа ее ожесточится, и никакая доброта уже не поможет.

Вечером, лежа в своей постели без сна, я пришла к выводу, что теперь мне следует серьезно поговорить с герцогом о его дочери. И пусть уже заранее у меня от одной мысли о разговоре тряслись поджилки, я решила его не откладывать в долгий ящик. Завтра! Завтра я попрошу герцога остаться после ужина, и мы поговорим. О том, как он будет вести себя, я просто не стала думать.

Но мы строим планы, а Господь поступает по-своему, частенько разрушая их. Ночью у меня начался сильный жар, и на утро я не смогла встать с кровати.

Господи, как же мне плохо! Ни разу за всю свою жизнь я не болела так тяжело. К утру жар не только не спал, но еще и усилился. Горло саднило ужасно, а из груди вырывались устрашающие хрипы, как только я собиралась позвать Кити на помощь. Временами я проваливалась в забытье, и тогда мне мерещились неясные тени в углах комнаты. То они сморщивались и становились едва различимыми, то принимались расти, достигая поистине гигантских размеров, и двигались в мою сторону, чтобы зависнуть над кроватью и медленно-медленно спускаться, накрывая меня с головой, заставляя задыхаться.