Алена Медведева: Переполох в академии сиятельных лордов

Годы распаляли его, он боялся не справиться с собой и сотворить что-то ужасное. Прижать свою леди огромным телом к постели, буквально расплющить по ней и… Что и — он не додумывал, в ужасе срываясь в очередной военный поход.

Девять лет, девять лет ужасных мучений!

Если дела так и дальше пойдут, то вскоре ему уже нечего будет завоевывать кроме просторов океана.

Но то, что на него нашло сегодня, не лезло ни в какие ворота. О-о-о, что это было? Не успел лечь в кровать, ненавистный отросток вскочил, твою же маму. И что он с ним только не делал — не помогло. Остолбенел и стоит, гад. Еще и как магнитом потянуло ворваться в спальню своей леди. Нет, нет. Чур меня, чур.

«Меня спасет только старый испытанный способ. Не помню, как летел по коридору. Бряк. О как. Сотрясение. Чему там сотрястись то? Нога, кажется, сломалась. Левая. Теперь уж точно никогда в жизни налево не ходить»

Горнист тоже завелся: «Мы же вчера только приехали, не отдохнули совсем».

— Погунди мне еще тут, погунди! — Рявкнул сиятельный лорд, морщась от боли и взмывая на коня.

За шесть часов долетели до крепости. Уже полгода войска лорда осаждали ее. Не могли взять. Упрямцы не сдавались. Сидели себе да сидели в осаде. Никаких неожиданностей сегодня не предвидели. И зря.

Когда к крепости подлетела кавалькада во главе с намного опередившим своих воинов сиятельным лордом, его, разумеется, никто не ждал. Осаждающие мирно ужинали у походных костров, осажденные, как и положено, заедали свое горе, сидя за высокими шпилями каменных стен.

Гранд — жеребец Лоффи, злой и распаленный, как и сам хозяин, на последнем издыхании промчался через ров прямиком к стене. Лорд Таурин, сорвавшись с крупа животного, буквально взлетел по ней без всяких подручных приспособлений, остервенело цепляясь ногтями прямо за камни. Подвернувшиеся ему под горячую руку защитники крепости были пошинкованы в капусту. Враги дрогнули. Узрев обуреваемого яростью и неистребимым желанием военачальника, бросившегося в атаку прямо в ночной сорочке, они на роковые минуты поддались панике.

А вот осаждающие, изрядно потрясенные и напуганные неожиданным появлением полководца, живо подхватили лестницы и общим гуртом рванули следом. Пребывая в смятении, они так дружно поддержали порыв своего лорда, что ненеприступный Исмандил пал.

Уже поздним вечером следующего дня, празднуя в шатре победу, ближайшие соратники восхваляли своего лорда.

— Вы совершили немыслимый подвиг!

Со всех сторон доносились восторженные возгласы. Вид Лоффи Таурина в развевающейся под кольчугой ночной сорочке и пылающим взглядом, словно одержимого сотней демонов, взлетающего по выступам неприступной городской стены не только деморализовал осажденных, но и изрядно впечатлил рыцарей сиятельного лорда.

— Да разве это подвиг? Вы даже и не представляете какой подвиг я совершаю каждый день…

Его воины немедленно навострили уши, но словно опомнившись их полководец поперхнулся и захлопнул рот. Тем боле удивления вызвала его искренняя печаль, что его люди полагали своего лорда счастливейшим из всех ныне живущих.

Лоффи Таурин достойно продолжил дело отца Мердана Таурина, так же пропадая в военных походах и служа делу пополнения новых земель. Жена его была удивительно хороша собою, нежна и внимательна. А уж ласковее женщины и найти невозможно. Встречая супруга с очередной победой, она ластилась к нему словно кошка, бросая на своего лорда пылкие взгляды и искушая бурно трепетавшей под тканью платья грудью. Тем больше восхищение стойкостью духа и служением своему долгу вызывала способность лорда уезжать от такой женщины.

«Вот кто настоящий мужчина! Вот кого не привязать к женской юбке!»

Поучали его рыцари своих жен, горько вздыхавших по такой «воинственности» их лорда, вынуждавшей их мужей покидать свои дома, отправляясь вслед за ним в очередной поход.

И кто бы из них знал, что каждый раз при встрече со своей леди сиятельный лорд, сильнейший маг и совершеннейший военный тактик испытывал в душе странное томление, одновременно ощущая необъяснимую тяжесть и напряжение где-то ниже талии. Каждый раз, восхищенно любуясь прелестной супругой, его посещало ощущение, что ему чего-то недостает. Чего-то хочется… Но чего, он толком и сам понять не мог.

Так прошло двенадцать лет. Лоффи Таурину, неизменно и неукоснительно следующего науке и наказам своего отца, который являлся для него единственным и совершенным авторитетом, способствовал военный успех, усиливая его славу и укрепляя мощь рода. А его прекрасная супруга грустнела от похода к походу. Да и император все чаще хмурился, удивляя верного лорда пронзительными взглядами.