Ольга Шерстобитова - Слезы Моря

Мы свернули в проулок.

– Академия в другой стороне, – сочла нужным напомнить я.

– Знаю. – Ал притянул меня к себе и жадно поцеловал.

Не поддаться порыву я не смогла. Ответила на эту ласку, позволяя пальцам путаться в его волосах. Ал прижал к себе, касаясь губами моего подбородка, заглянул в глаза.

– Как же я по тебе скучал.

И этот шепот создал то, что не смог поцелуй. Жар пополз по венам, ноги подкосились. Стоило Алу снова припасть к моим губам, как я застонала.

– Так и знал, что вас не стоило отпускать вдвоем, – сказал Рэм, появляясь рядом.

Я вздрогнула и уткнулась в плечо Алэрина. Холодный плащ колол щеку, и это немного отрезвило. Разжала ладони, отпустила и снова прижалась к нему. Горожане предсказуемо стояли в проулке и смотрели на нас. Да уж! Устроили представление!

– Я провожу Трин в академию.

– Ну-ну, это я уже слышал, – фыркнул Рэм. – Может, лучше я?

– Нет. Жди меня через четверть часа, как договаривались.

Любопытные горожане расступились, даже не пытаясь сделать вид, что оказались в проулке случайно. Мы направились к академии.

– Увидимся вечером? – робко спросила я, едва оказались у ворот.

– Может, и раньше. Разгребу дела и появлюсь в академии, – мягко улыбнулся Алэрин, и я смутилась. – Трин, мне нужно идти.

– Знаю.

И не держу.

Ал наклонился, ласково коснулся губ и, не прощаясь, исчез за воротами «волчка».

Я вздохнула и отправилась смотреть расписание. Оказалось, скоро медитация у магистра Нариса.

Я приняла душ, переоделась, собрала в сумку тетради и книги и дошла до нужной аудитории. Тихонько постучалась и поздоровалась, извиняясь за опоздание. Ректор кивнул, чтобы садилась. Никто из однокурсников глаз не открыл, даже Лотта расслабленно прислонилась к стене и мечтательно улыбалась. Наверняка в ее мыслях Нарис, а в моих будет Ал.

Я прикрыла глаза, нырнула в подаренный водным магом образ. Горячий песок, словно наяву, щекочет ноги, солнце касается макушки, целует как заботливая мать. Сверкает лазуритом море, но я оборачиваюсь и смотрю на Алэрина. Он сидит на берегу, вглядываясь в горизонт. Легкий ветер касается шелковистых волос, треплет… И его глаза горят аквамаринами, будто впитали в себя голубизну неба и моря. Улыбается. Так, как может только он. И кажется спокойным, расслабленным. В реальности Ал таким почти не бывает.

Там, в моей фантазии, я подхожу ближе, и за спиной моего жениха оказывается дом. Белые стены, черепичная крыша, открытая веранда… Колонны обвивают дикие орхидеи. И чудится, будто по воздуху плывет их сладкий тягучий аромат.

И мне хорошо и спокойно. Здесь. В этой мечте. Когда есть дом, плещется море и Ал рядом. Жаль, что остаться в ней не получится.

Едва прозвенел колокол, я открыла глаза.

– Трин!

Лотта увидела меня и радостно улыбнулась. Сейчас она скажет: «Как я за тебя испугалась».

– Как я за тебя испугалась!

Я рассмеялась, чувствуя себя безмерно счастливой.

– Все хорошо.

– Правда?

– Нарис сказал… Я бы этого мерзавца…

– Лотта, – прошептала я, поднимаясь. – Ал обещал разобраться.

– Стало быть, ты ему теперь совсем доверяешь?

– У меня нет причин этого не делать.

– Поговорили? – спросила она.

– Да.

– И?

– Расскажу позже, – ответила я, замечая, что к нашему разговору прислушиваются однокурсники.

– Ладно, – улыбнулась Лотта. – У меня сейчас пара по магии творцов, а у тебя…

– Дополнительная тренировка.

Я обернулась на ректора, который произнес эти слова.

– А магистр Алэрин…

– Пока что занят. Проведешь ты.

– Что? – поразились мы хором.

– Поделишься опытом, так сказать.

– Каким?

– Да хотя бы… как пересилить магию Слезы Моря, – невозмутимо отозвался Нарис. – Приду проверю.

Я посмотрела на шумевших однокурсников и обреченно вздохнула.

Алэрин

Убил бы! Если бы мог… Но, оказывается, даже Верховный маг Кардоса не всесилен. А так хочется поднять этого… этого… графа Ритэ, развязать и снова напомнить о чести.

Вдох.

Когда он говорит о Трин, контролировать себя становится все труднее, но иначе никак. Его действительно заставили взять Слезу Моря. Женщина. Я даже догадываюсь, кто именно, но доказательств нет. Не думал, что все так повернется.

Но покорности Трин граф Ритэ желал сам. И унижал тоже сам. Это заставляло сжимать пальцы и раз за разом выравнивать дыхание. Стихия рвалась, билась, запертая внутри, словно в клетке. И даже ночная буря, что мы с Трин устроили, не помогла смириться с произошедшим.