Марина Комарова: София слышит зеркала

«Даже здесь кому-то снятся сны. И Бесе Мэдхен — не исключение. Иди прямо и думай о своем бестолковом братце».

— Кто-кто? — переспросила я.

Странные слова, вроде знакомые, но не расшифровать. Решив, что не стоит испытывать терпение моего советчика, ступила вперед. Голова пошла кругом, со всех сторон послышалось пение птиц. Красивое, звонкое, полное светлой печали. Сильный порыв ветра ударил в лицо, едва не сбив меня с ног. Вокруг все застлал серый туман, густой и липкий. По коже пробежал морозец. Зачем я послушалась этого «советчика»?

Чудом удержавшись, я попыталась ухватиться за стену, однако наткнулась на нечто живое.

— Соня, не надо так цепляться, — сообщило оно голосом Стефана.

Распахнув глаза, я уставилась на брата. Частично потрепанного, мрачно-пафосного, с царапинами на виске и подбородке и взглядом «убью и не подходи». Нормальное стефановское выражение. Ну, немного с перебором.

— Как ты тут оказался? — выпалила я, хватая его за руку.

Кошмар, кровь залила рукав и капает на пол. Но капельки еле разглядишь — слишком маленькие. И стелются за Стефаном гранатовым ожерельем. Меня передернуло. Бр-р-р, только не смотреть, а то желудок подпрыгнет к горлу. Вроде бы ничего дикого и страшного, а… жутко. Или это такая реакция из-за объединенного дара? Будто течет и моя кровь, не только его.

— Больно?

Он немного поморщился:

— Терпимо. Ощущаю себя Гензелем из сказочки. Только там были крошки хлеба, а тут — кровь.

— Угу, — мрачно отозвалась я. — И пахнет здесь корицей и сдобой.

Жестокая сказка о Гензеле и Гретель. И пусть ее называют детской, на самом деле ничего детского там нет. Не зря же анализировали что наши, что иностранные сказки и приходили к выводу, что страшилок там столько, что хватит запугать не только детей, но и взрослых.

Мысли заметались с удвоенной скоростью. Нельзя стоять и хлопать ушами, надо что-то делать, иначе от Стефана ничего не останется. Хотя… можно ли истечь кровью в Зеркалье? Господи, мама, почему я не родилась обычным человеком? Сейчас бы варила борщ, водила ребенка в детский сад и ждала мужа с работы. Возможно.

— Когда ты упала, — тем временем сказал Стефан, — пропасть исчезла. И я даже толком не успел ничего сообразить, потому что меня утянуло прямо к замку. Правда, чтобы пройти, пришлось хорошенько постараться. В том числе грохнуть зеркального дракона. Эта сволочь не хотела пускать внутрь.

— Д-дракона? — переспросила я, захлопав ресницами.

— Угу, — кивнул брат. — Мерзкая такая зверюга, все норовила откусить мне голову. Хорошо, горгоньи приемы никто не отменял. Да и уж не знаю, радоваться или настораживаться, но способности возвращаются. При этом очень быстро. — Стефан подозрительно посмотрел на меня. — Надеюсь, на тебе это не отражается?

Чтобы один перетягивал силу другого? Интересное дело. Но пока, слава богу, ничего подобного не было. Поэтому я только помотала головой, давая понять, что готова к труду и обороне.

— Я видела Славку, — быстро сказала, понимая, что чуть не позабыла об этом.

Вкратце обрисовав ситуацию, удостоилась только короткого кивка. Не слишком помогло, но хоть что-то. История про подсказки Перстня Снов Стефану не особо понравилась, однако он тут же предложил выход:

— Прикоснись к кольцу еще раз. Может, получится найти верный путь?

Я покрутила кольцо на пальце, перед мысленным взором появился Валентин. С ног до головы вдруг прошла жаркая волна. Валентин улыбнулся, тонко и задумчиво.

— Соня, — покачал он головой. — Вот что с тобой поделаешь?

Серый туман рассеялся. Мы со Стефаном замерли друг возле дружки, не веря увиденному. Какой-то нелепый сон, галлюцинация воспаленного разума, кадр из психологического триллера с элементами ужасов.

— Кайзер, я тебя убью, — прошептал рядом Стефан.

— Я тоже, — согласилась с ним, чувствуя, как желудок мерзко сжимается, а его содержимое просится наружу.

И еще. Никогда не думала, что так боюсь высоты. И крови.

В Гамбурге шел снег. Падал крупными хлопьями, устилая дороги и мосты. Слышался смех счастливой ребятни и предупредительные окрики взрослых. Снег — это всегда маленькое чудо, которому человек радуется искренне и честно, открывая дверцу в душу и выпуская на свет то внутреннее и истинное, что прячет под маской от окружающих. Радость прекрасному и веру в чудо.

Клаус сидел возле окна и смотрел на красавицу зиму и веселых гамбуржцев. Угловой столик, клетчатая скатерть, вазочка с розой. Белая фарфоровая чашка, ароматный кофе, укутывающий ароматом тепла и уюта. Мимолетные взгляды официанток и посетительниц, направленные в сторону стильного блондина с серо-серебристыми глазами, которого, кажется, совершенно не интересуют окружающие люди.