Дженнифер Бенкау: Созданная из тени [litres]

– Последний план провалился, Майлин.

– Чушь!

Алис берет мое лицо в ладони, не давая мне мотать головой.

– Майлин, прости, я бы так хотела, чтобы…

– Алис, не нужно, – просит Натаниель.

Я никак не могу взять в толк, почему же они не понимают? Все ведь очевидно!

Глаза у Алис совершенно пусты, и меня пробирает страх.

– Я была в Ущелье, Майлин. Сначала вместе с союзниками Королевы, которые его искали, а затем несколько часов бродила там одна. Спустилась так глубоко, что едва могла дышать.

– Алис, пожалуйста, – перебивает ее Натаниель. – Дай ей время.

– Он ушел, Майлин.

– Нет, – упорствую я, выдавливая из себя улыбку, чтобы успокоить Алис. Перед глазами все плывет, и кажется, будто Алис вот-вот растворится.

Однако этого не происходит. И Алис говорит:

– Увы. Я была внизу и видела его. Хотела забрать, но тут появились ветровые волки… Лиам мертв, Майлин.

Лиам мертв. А я падаю, падаю, падаю. Страх перед ударом о поверхность очень силен, но он исчезает, когда мне становится ясно – его не будет. Куда ни пойду, все время падаю.

Мы с Натаниелем, Алис и нашими верными соратниками едем в Бельдар, ведя на поводе Нурию – кобылу Лиама. Слава бежит впереди нас, и в Бельдаре мы слышим истории, которые уже приукрашены многочисленными рассказчиками.

Люди считают нас героями, и теперь с разочарованием, изумлением или восхищением понимают, что за историями не скрывается ни мораль, ни отпущение грехов. Герои историй – призраки или до смерти уставшие люди, за которыми шлейфом тянутся печальные воспоминания.

Мы едва поднимаем головы, когда жители машут нам. Мы потеряли слишком много.

Где Камаил? Неизвестно. Говорят, его видели в соседних лесах. Масочник Артус бесследно исчез. Вскоре из Рубии дошли слухи, что при дворе больше не осталось магов. Значит, Артус или мертв, или в бегах.

Я думала, что Бельдар окажется тусклым, темным и грозным. На деле же он переливается в солнечных лучах всеми оттенками от золотого до зеленого. Как раньше, когда Лиам еще был жив. Хорошо, что я больше не Королева, иначе в считаные секунды стерла бы Бельдар с лица Земли, испугавшись его сияния. Почему он так сияет?

Однако этот свет, эти проблески золота в зеленом рассеивают тьму, и я вижу тени, окружающие меня. Спустя столько дней боли, от которой я едва могла дышать, у меня снова появляются мысли, сплетающиеся в желание.

Я хочу найти ту проклятую книгу: из-за нее Лиам вбил себе в голову, что должен пожертвовать собой ради свободы кланов. И из-за нее я привела его в Бездонное Ущелье. Хочу разорвать эту книгу на мелкие кусочки, сжечь и развеять пепел по всей Лиаскай.

Книга нас использовала. И Лиам об этом давно догадался.

Я даю Золотцу свежее сено, как вдруг в конюшню входят Натаниель с Алис.

– Из Рубии прискакал посланец, – сообщает Алис.

В этот раз его пришлось ждать дольше обычного.

Любовно хлопаю Золотце по крупу, заставляя отойти в сторону, и снова задаюсь вопросом: «Кто я и зачем мне лошадь?» После смерти Лиама разрушилась та часть меня, которая знала, кто я такая, или по крайней мере верила, что знает. Какая фатальная ошибка. Я всегда знала, кем не являюсь. Я не хотела быть Королевой, хотела сама распоряжаться своей судьбой. Как это делал Лиам. Он был готов умереть за это. А я?..

Не могу здесь оставаться. Поднять голову над водой нелегко, и все же я должна попытаться. Но подальше от моих лучших друзей, которые взвешивают каждое слово на золотых весах, чтобы ненароком меня не ранить.

– Майлин, ты в порядке? – спрашивает Алис, протягивая мне ведро с водой. Я выливаю ее в лохань.

– Да. Что говорит посланец?

Алис прислоняется к тюкам с сеном:

– Грейс не приняла наше предложение. Она не приедет.

Я в отчаянии прикусываю губу, но Алис еще не договорила:

– Королева предложила ей выдвинуть свою кандидатуру на выборах гласа народа. Грейс согласилась, и ее выбрали.

Я невольно улыбаюсь. Маленькая отважная Грейс. Как бы жестоко с ней ни обходилась судьба, она всегда поднимается на ноги.

– Отличный выбор для жителей Рубии.

Надеюсь, для Грейс тоже.

– Арманда пишет, что в Рубии с каждым днем все хорошеет. Люди возвращаются. Арманда спрашивает…

– Нет, – жестко отвечаю я, чувствуя себя мягкой и беззащитной. – В одном городе с Королевой вы меня больше не увидите.

Порой мне хочется, чтобы в моей душе снова разверзлась та глубокая расселина мести. Тогда бы я знала, что делать. Я могла бы ее сдерживать, могла бы дать ей волю, позволила бы одержать над собой верх. Печаль слишком бездеятельное чувство. Словно старая подруга, она стоит рядом, держа меня за руку, и я совсем не понимаю, что нам делать.