Юлия Григорьева: Насмешка

Девушка тихо вздохнула, поднимая голову, и растягивая губы в улыбке.

- А теперь поднимите руку и помашите, - велел ее супруг.

- К чему все это? – тихо спросила Лиаль.

- Исполняйте, - холодно велел наместник.

Лаисса Ренваль исполнила и это требование. Мужчина поднес руку супруги к губам и… несильно прикусил один из ее пальцев. Народ умиленно приветствовал супругов, на устах которых теперь расцвели улыбки. Лиаль терпеливо ждала, когда закончится это представление, и они смогут отправиться в замок ласса Ренваля, где и должен был состояться праздничный пир, и где… Девушка тяжко вздохнула, не желая сейчас думать о том, что впереди первая ночь.

Наконец, насладившись народным ликованием, наместник склонился перед королем и указал на лестницу, чтобы спуститься с помоста.

- Это ваш день, дорогой мой ласс, - улыбнулся Его Величество. – Ведите вашу прелестную супругу, мы спустимся следом.

Наместник вновь подал руку жене, и пара последовала к ожидавшим их лошадям. Лиаль Ренваль с облегчением вздохнула, оказавшись в седле, что не укрылось от ее мужа. Он хищно улыбнулся, одаривая юную супругу многообещающей улыбкой. Девушка едва заметно вздрогнула и, уже в который раз, взмолилась Святым, чтобы они защитили ее от мужчины, с которым ее связал обряд.

Все подробности, которые предшествовали этой свадьбе, не знал никто, только семейство Магинбьорн, да сам наместник. Девушка обернулась, отыскивая взглядом Ригнарда. Он поймал взгляд сестры и ободряюще улыбнулся. Если все удастся, то еще до ночи молодая супруга покинет замок своего мужа. Лиаль подняла глаза, снова взывая к Святым. Им так нужна была удача…

Свадебное шествие тронулось с места под людской гомон и ворох нежных аскальдов, летевших под ноги лошадям. Один аскальд упал на холку кобылы, на которой ехала Лиаль. Она подняла его, с горькой усмешкой глядя на символ невинности, традиционный свадебный цветок. Когда-то она смотрела на эти цветы, мечтая, что однажды окажется осыпана ими, а сейчас приходила в ужас от того, что мечта стала былью.

Супруг ехал рядом, не глядя на нее, но ощущение его присутствия было хуже даже самых злых взглядов. Но почему она не откусила себе язык еще до того дня, когда произнесла те неосмотрительные слова, которые услышал ласс Ренваль? Верно говорят, ежели Нечистый хочет напакостить, изначально он лишает разума. Видно, в тот еще теплый осенний день, Нечистый стоял за ее плечом, нашептав роковые слова.

- Вы хмуритесь, моя красавица, - насмешливо произнес Ландар.

- Что вы, благородный ласс, разве вы не видите, как мое лицо сияет от счастья? – ответила Лиаль, тут же прикусывая язык. Зачем? Зачем она ярит мужа? Ежели побег не удастся, то она окажется в его полной власти.

Но ласс Ренваль казался довольным. Он широко улыбнулся, подставляя лицо летнему солнцу. Лиаль поджала губы и отвернулась, не желая видеть довольство на лице своего супруга. Благородная лаисса вздохнула, невольно вспоминая позапрошлое лето. Тогда она еще в глаза не видела никакого наместника. Он оставался для девушки чем-то далеким и туманным. На свои пиры ее отца и брата ласс Ренваль не звал, к ним в замок не наведывался, и Лиаль наслаждалась жизнью. Ее баловали все: от замковой прачки, до отца-служителя. Можно ли было устоять сначала перед прелестнейшим дитя, а после перед красавицей, в которую превратилась юная госпожа.

Соседние лассы едва не дрались за честь преподнести прекрасной лаиссе дар на турнирах, куда отец начал брать дочь, когда она стояла на пороге брачного возраста. На турнирах ей посвящали победы, рвались в замок Магинбьорн, отыскивая всевозможные предлоги. Барды складывали в ее честь баллады, распевая их под стенами замка и разнося по свету. Лиаль привыкла быть в центре внимания, она быстро перестала стесняться мужского поклонения, тем более что брат с упоением и веселыми дополнениями рассказывал ей о тех мужчинах, которые добивались благосклонности юной лаиссы. Быть первой красавицей Провинции Нест оказалось приятным. Гордыня успела пустить свои корни в сердце девушки, и расплата не замедлила явиться в лице наместника, не ставшим исключением среди жертв чар юной лаиссы.

Это тоже был турнир, устроенный одним из последних теплых летних дней два года назад. В Дьот – столицу провинции собрались многие благородные лассы, везя с собой дочерей и сестер. Где, как не на зрелищах можно показать лаисс, достигших или уже достигавших брачного возраста. Турниры давно стали своеобразным местом для смотрин. Благородных лаисс наряжали, украшали драгоценностями и старались привлечь к ним внимание, демонстрируя, словно товар на ярмарке. Отцы платили бардам, слагавшим песни об их дочерях, и те воспевали благородных девиц, громогласно объявляя о скромности, красоте и прочих достоинствах даже самой невзрачной девушки. Заинтересованные лассы искали повод подойти к отцу воспетой дамы, рассматривали ее, а дальше уже зависело от вкусов благородного ласса и приданного, которое давал отец за свою дочь.