Екатерина Лесина: Третий лишний

Зверь коснулся Ареевой руки.

Словно невзначай.

Колючая шерсть и… магия? Древняя. Холодная. Та, которая скрутит Арея, не позволив ему и вдохнуть. И если она, царица-матушка, способна совладать с таким, то почему просто не возьмет власть себе? Что уж нужно? Выпустить тварь в Думу.

Пара бояр погибнут.

Остальные замолчат и молчать будут.

Милостей сыпанут, и завиляют хвостами. Кнут и пряник. Страх и золото. И она знает, но продолжает играть по их правилам. Непонятно.

— Я знала, что дар у меня есть. И что, стоит пойти к камням, этот дар объявят проклятым. А дальше просто. Блокировать? Зачем, если можно отправить дорогой матери. Нет… я собиралась бежать. И бежала бы. Но она позвала. Она давно меня звала, но я боялась откликнуться.

— Кто она?

— Не знаю ее имени. Женщина, которой посчастливилось вырваться из проклятого села, но не из жизни… ее книга была написана не человеком, но для людей. На человеческой коже. Человеческою кровью. И человеческой же душой, которая становилась частью книги. О да, она многих поймала. И тебе действительно очень повезло. Как скрыть дар… как сделать так, чтобы люди иные слушали тебя… как примучить удачу, привести золотую жилу в руки, как… о, сколько всяких полезных вещей писано. И я читала. Не только читала. Я пользовалась книгой. Почему бы и нет? А цена? Что мне чужая кровь, да и льет ее тот, кому понадобились удача да золото. Так я оказалась здесь, а после — и в тереме царском. Мой отчим решил, что если подсунет меня царю, то получит больше милостей. У него уже было многое. Дом. Двор. Деньги. Но ему было мало. Странное человеческое свойство, сколько ни дай, а все мало. Есть дом? Надобен больший. И еще больший… еда? Уже мало просто еды, надобно такой, чтоб брюхо потешить… шуба? Где одна, там другая. Или пятая, иль десятая, и чтоб не просто, а из меха особенного… вот и он, не хуже прочих. Не лучше. Жену свою, правда, крепко любил. Хотел, чтобы я такое заклятье в книге отыскала, которое ей здоровье вернет. Только в проклятой книге подобных заклятий нет. И быть не может… а вот как сердце к себе привязать чужое, это имелось… знаешь, какое заклятье крепко?

— То, которое на крови?

— Верно. На человеческой крови. Чем больше пользуешься, тем выше цена. И я заплатила. Купила раба, старика, которому и так недолго оставалось. Убедила себя, что у него и без меня не жизнь, а мучение, и что болезнь его все одно к смерти приведет, только смерть эта будет долгою и болезненной. Он не сопротивлялся. Лежал в круге, глядел… до сих пор помню, как он глядел… а я ему все говорила, что смогу сделать для людей. Только вряд ли поверил… я могла бы отпустить его, но… какая жалость, если ко мне ее ни у кого не было? Вот и пустила кровь. Получилось, как видишь.

И вновь она не раскаивалась.

Говорила, как оно есть. И от этого становилось совсем не по себе. Подобных откровений, в минуту слабости сделанных, после не прощают. И как быть? Слушать, это да, а после?

Бежать?

— Царь полюбил меня. Он никого и никогда не любил по-настоящему, а меня вот… только мне эта любовь его была неприятна. И сам он… много старше меня. И некогда был красавцем, давно, да… с той красоты ничего не осталось. Он любил поесть и вином не брезговал. У него дурно пахло изо рта, а зубы были желты. Для всех он был и остался царем, а для меня мужчиной, с которым пришлось разделить ложе. И тут я поняла, насколько ошибалась… если бы он со мной поиграл и отпустил, я была бы свободна. А царица… не бывает бывших цариц, понимаешь? И даже если завтра я сама отрекусь от трона, уеду в монастырь, то не доеду. Мне оставалось терпеть. Держаться. И родить наследника. Хочешь, скажу, во что обошлось это дитя?

— Нет.

— Правильно… кровь и снова кровь. Больше крови. Больше смерти. Я была молода. Мне казалось, я смогу остановиться в любой момент. Достаточно будет пожелать. Я рожу дитя… мальчика. Наследника. И никто больше не сумеет упрекнуть меня в бесплодии…

Она схватила себя за руку, сжала, словно желая причинить боль.

— Это они все… деток моих не пожалели… я уж понадеялась, что раз наследника родила, так и примут… и второго… только где они? Были сыновья и не стало… я и поняла, что не дадут моему дитю жить. Третьего, глядишь, и в колыбели удавили б, не побрезговали. Вот и скрывала беременность столько, сколько смогла. А как живот полез, уехала… по монастырям уехала. Я знала, что за мной отправят соглядатаев. И не только их. И я принесла еще одну жертву. Я выкупила жизнь за жизнь. Есть способ. И висящее на мне проклятье поразило ребенка моей сестры. Да, мне стыдно за это. Я не знала, я догадывалась, что так будет, но… я искренне надеялась, что она родит других детей. Вот только проклятье наложили серьезное. Она сама едва не умерла. Более того, умом подвинулась… а может, научилась видеть правду.