Екатерина Лесина: Третий лишний

И придется жениться.

Может, на это и расчет?

— Отец не виноват. Он просто увлекся. — Белая девичья ладонь сама нашла его руку. — Всегда таким был, сколько себя помню. Увидит загадку и не успокоится, пока не отгадает… матушку это злило. Ей хотелось жить, как другие боярыни. Чтобы к нам гости или мы в гости… пир и скоморохи, или в тереме… иные там и живут. Она бы, верно, не отказалась.

Бледен лик. Луна рисует узоры. Глаза темны, провалами кажутся.

— А ему гости в тягость были. Он говорил, что чувствует, как уходит на них время… что времени этого не так и много, чтобы тратить его на глупости. Я тогда не понимала. Мне нравились гости. И скоморохи. И потешники. И чтобы меня, как взрослую, в высокое кресло сажали… еще повадились матушкины подруги женихов перебирать, искать, который подходит. Отец только выглянет, увидит их и обратно уходит. Подруги обижаются, мол, нет уважения к гостям. Матушка после его пеняет, он оправдывается, что ему с этими людьми скучно.

Она цеплялась за Арееву руку, как цеплялась за свою память о тех днях, когда счастлива была. И совестно делалось: ничем-то он не поможет.

Прошлое вернуть?

Это не под силу магикам, даже если соберутся они всем миром.

Будущее переменить?

Это он мог бы, но… какой ценой? И пусть трусость сие, но Арей не готов платить этакую цену. И если отыщет другой путь… он отыщет.

Постарается.

— Как-то он вернулся злой… и к себе пошел. А я… не помню. Знаешь, все помню, а вот зачем к нему пошла, вылетело… может, кукла сломалась? Он умел мои куклы чинить. Или… или испугалась? Он мне как-то камешек подарил, на нитке. Обыкновенный, не самоцветный. Сказал, амулет от снов дурных и сглаза. Я сразу перестала кошмары снить. Мне бы сейчас пригодился такой. Сделаешь?

— Сделаю. — Арей поднял с дорожки камешек.

…не бывает амулетов, которые бы от снов защитили. Слишком тонка ментальная магия, слишком хрупка, чтобы поселить ее в тело камня, даже трижды драгоценного, не говоря уже об обыкновенной гальке. Но если ей так спокойней, почему бы и нет?

От Арея не убудет.

Повинуясь внутреннему порыву, создал простейшую сеть защитного заклинания. Расширил контуры. Вплел в них нить огня. Не от снов, но от магии наведенной поможет. Если и вправду кто воздействует на царевну, то амулет защитит.

— Он сидел над книгой. Читал. Такой увлеченный. А меня увидел и на руки взял. Стал показывать… я ничего не понимала. А он только и говорил, что эта книга — особенная, что она — легенда… в ней собрано многое из того, что утрачено было. И что многие знания опасны, но это же знания…

…или от порчи.

Порчу выжжет истинным живым пламенем, благо, у Арея ныне хватит сил и умения поместить его в камень. И тот плавился в пальцах, меняя форму.

Вылепить?

Что?

А ничего. Пусть камнем и будет, только с дырочкой. Шнурок протянуть — и на шею.

— Он так рассказывал об этом. Я запомнила. И знаешь что? Мне тоже захотелось ее прочесть. Я знаю, что не мне одной… Ильюшка… все думают, что он славный, да… брат наш, который уцелел… но он тоже книгу читал. А у него память отличная, он, единожды прочитанное не забывает… и знаешь что? Кто-то ведь выдал отца. Кто?

— Илья?

В это верилось слабо.

Батош-Жиневский был там, на поле. И должен был умереть, если верить предсказанию старой карги. И не умер единственно чудом.

— Спасибо. — Цепкие пальчики выхватили амулет. — Отец не желал делиться знанием. Он жадным сделался. Уходил к себе и дверь запирал. Никогда прежде не запирал, а тут вдруг… и в доме стало неспокойно. Почти как здесь. А Илья умел открывать запертые двери… спроси у него.

— Спрошу, — пообещал Арей, зная, что обещание выполнит.

Он должен знать правду, если, конечно, она вообще существует. Все запуталось.

— А еще… незадолго до того, как его схватили… отец взял в покои мою сестрицу… я не знаю, что они там делали, но она вернулась другой.

Девушка поднялась.

— Ты мне веришь?

— Верю, — почти искренне ответил Арей.

— Я боюсь ее… она не злая, нет. Она обо мне заботится. Но я боюсь ее. Понимаешь?

Она ушла и камешек забрала, а следом исчезла и девка с золотом. Арей же остался. В тереме ночью тихо, но тишина обманчива.

— Вы все слышали, верно? — Арей знал, что эта женщина где-то рядом, он чуял не ее, но ее защитника, который и выступил из темноты, растянулся у ног. Алым пламенем полыхнули глаза. И древняя магия потянулась к наглецу, который вздумал нарушить заведенный порядок.

— Слышала. — Царица-матушка была в меховой накидке, на белую рубаху наброшенной. — Я разрешила ей говорить.