Лика Маррн: Ряска Правды

— Мы путники, держим путь в столицу, на праздник. Вот, думали, на ночлег остановиться здесь.

Мужчина вытаращился зрячим глазом на него, потом на меня. У Лиха хоть и один глаз, но смотрит как-то спокойнее, а тут… От его не моргающего взгляда по спине пополз холодок, и я тут же сделала вид, что невероятно заинтересована складками на платье.

Через секунду раздался скрежет отпираемого засова, и створка ворот отворилась, впуская нас внутрь. Реджинальд прошёл первым, бросив привратнику какую-то маленькую монетку, а я бегом поспешила за ним, стараясь не смотреть на страшного незнакомца. Мой конь фыркнул и согласно фыркнул, тыкаясь мне в плечо — видимо, мужчина тоже был не в его вкусе.

Я не поднимала взгляд до тех пор, пока мы не завернули за угол, довольствуясь только звуками, которых было немного. Можно было подумать, что город либо вымер, либо мы, наоборот, не вошли в него, а вышли за частокол.

Это вступало в противоречие с моими представлениями — людские города всегда казались мне чем-то шумным, большим и немного злобным. Запахов, правда, было больше, чем звуков. Пахло соломой и яблоками. Сырым деревом и свежей землей. Лошадьми и какими-то травами, но не так, как до этого пахло в поле. Там было свежо и чисто, а здесь запахи сливались, так, будто кто-то накидал их в чан все вместе и грубо потряс, не очень заботясь о том, что за мешанина получится.

В лесу пахло совсем по-другому.

Когда я наконец осмелилась посмотреть вверх, то резко остановилась, и мой конь ткнулся мне в спину мордой. Вокруг были деревянные дома о двух этажах, а некоторые даже о трех, и сложенные из камня. Камень был обделан довольно грубо, но мне показалось это самой тонкой работой из всех, что вообще могла существовать. Подумать только, удивительные создания, которые подчиняют себе самый неподатливый из материалов!

Окна в домах были маленькими и затянутыми чем-то мутным, полупрозрачным. На ставнях, которые я опознала по картинкам из моей книжки про принца, были вырезаны сердечки и ромбики.

Широкая песчаная улица была залита солнцем, и от этого казалось, что она будто испускает яркое, неясное свечение. На песке оставались отпечатки сотен человеческих ног, может, одних и тех же, которые перекрывали друг друга. Это было удивительно — я шла там, куда ещё не ступала нога ни одного болотного жителя. Может быть, только когда-то давно, за сотни лет до этого, когда здесь простирались леса, и бродили не только лешие, но и древние, более опасные существа, от которых памятью осталось разве только Лихо. И вот — я вернулась туда, где когда-то жили мои далекие предки. Это было невыразимо печально, но меня все же терзал один-единственный вопрос.

— Реджинальд! — тихо позвала я мужчину.

— М? — тот обернулся, слегка нахмурившись. — Что-то не так?

— Где все?

— Ах, это, — вновь расслабился он. — Сейчас жарко. Летом так принято — в жару, пока всё равно ничего не сделаешь на улице, обедать или отдыхать. Наверняка многие сейчас в таверне. Увидишь.

Я отметила про себя, про Реджинальд вновь соизволил перейти на «ты». Вот и пойми этих человеческих мужчин — Драгомир хотя бы был последователен, хоть и излишне настойчив. Меня-то никакое обращение не смущало, на болоте больно щепетильных не было, но определился бы хоть наконец.

Таверна оказалась за поворотом — массивный трехэтажный деревянный дом с огроменной пологой крышей, над большой двустворчатой дверью которого раскачивалась вывеска с каким-то непонятным названием. Впрочем, мне в этом городе сейчас все казалось просто гигантским. Если бы обычный человек попал к нам в топь, ему бы тоже все казалось необычным.

Реджинальд начал привязывать своего коня к перекладине крыльца, и я последовала его примеру. Едва заметно начинала болеть голова, а конь все не желал стоять на месте, что жутко раздражало. Поэтому когда тот попытался возмутиться, ударив копытом о землю, я просто щелкнула его по носу сгустком невидимых нитей. Чтобы неповадно было.

Зверюга, конечно, притихла, но от магии голова у меня вдруг пошла кругом, и мне пришлось ухватиться за перекладину, чтобы не упасть.

— Ты в порядке? — как сквозь пелену услышала я голос Реджинальда.

Язык повиноваться отказывался, поэтому я только сдержанно кивнула и отказалась от протянутой руки. Всё равно мне было уже намного лучше.

Распрямившись, я лучезарно улыбнулась Реджинальду:

— Ну что, вперед, в обитель порока?

Тот наигранно вздохнул:

— Ах, если бы!