Кассандра Клэр - Лорд Теней

Королева выпрямилась. Казалось, она смотрела на Эмму свысока. За ней двигались звезды, синие и зеленые, пурпурные и красные.

— Почему ты злишься, девочка? Я предложила вам выгодную сделку. Все, чего вы можете пожелать. Я приняла вас, как гостей. Даже одежда на вас — это одежда Фейри.

— Я вам не верю, — категорично сказала Эмма. — Мы заключили с вами сделку, только потому, что у нас не было выбора. Но вы манипулировала нами на каждом шагу — даже платье, которое на мне, — это манипуляция.

Королева выгнула бровь.

— Кроме того, — сказала Эмма, — вы объединились с Себастьяном Моргенштерном. Вы помогали ему в Темной войне. Из-за войны, Малкольм получил Черную книгу, и мои родители умерли. Почему бы мне не обвинять в этом вас?

Взгляд королевы пронзил Эмму, и теперь она видела в нем то, что королева старалась скрыть раньше: гнев и злобу.

— Поэтому ты решила стать защитником Блэкторнов? Потому что ты не могла спасти своих родителей, и ты решила спасти их — свою временную семью?

Эмма долго смотрела на королеву, прежде чем заговорила.

— Молись за свою задницу, она в опасности, — процедила она и, не взглянув еще раз на, Королеву Благого Двора направилась к лошадям охоты.

Джулиан никогда не любил лошадей, хоть и умел кататься на них, как и большинство Сумеречных охотников. В Идрисе, где автомобили не работали, они все еще были основным видом транспорта. Он научился ездить на жутко непослушном пони, который постоянно пытался его скинуть и нарочно метался под низко висящими ветками, чтобы сбить его.

У лошади, которую Гвин одолжил ему, был темный и опасный взгляд, который не предвещал ничего хорошего. Джулиан приготовился к сильному рывку вверх, но когда Гвин отдал приказ, лошадь плавно скользнула, как игрушка, поднятая на веревке.

Джулиан выдохнул шокировано. Он обнаружил, что его руки вцепились в гриву лошади, а остальные взмыли в воздух вокруг него — Кристина, Гвин, Эмма, Марк и Киран. На мгновение они застыли, тени в лунном свете.

Затем лошади рванулись вперед. Небо стало размытым, звезды превратились в полосы мерцающей, разноцветной краски. Джулиан понял, что он смеется — по-настоящему смеется, как ему редко доводилось с детства. Он не мог ничего поделать с этим. В душе каждого, подумал он, пока они мчались сквозь ночь, прячется желание летать.

И не так, как это делали примитивные, запертые в металлической коробке. А вот так, прорываясь сквозь облака, такие мягкие, ощущая как ветер ласкает кожу. Он взглянул на Эмму. Она склонилась к гриве своей лошади, длинные ноги плотно прижаты к бокам коня, блестящие волосы развевались как знамя. За ней ехала Кристина, которая держала руки в воздухе и визжала от счастья. — Эмма! — кричала она. — Эмма, смотри, я без рук!

Эмма оглянулась и громко засмеялась. Марк, который оседлал Копье Ветра, как прежде, Киран цепляющийся за его пояс одной рукой, не был особенно поглощен поездкой.

— Держись руками, Кристина! — закричал Марк. — Кристина! Это не американские горки!

— Безумные нефилимы! — кричал Киран, убирая вьющиеся волосы с лица.

Кристина только рассмеялась, а Эмма смотрела на нее с широкой улыбкой, ее глаза сияли, как звезды над их головами, которые превратились в серебристо-белые звезды их обычного мира.

Белые и черно-синие тени вырисовывались перед ними. Утесы Дувра, подумал Джулиан, и почувствовал тоску, он не хотел, чтобы это заканчивалось. Он повернул голову и посмотрел на брата. Марк сидел на Ветрогоне так, словно родился на спине лошади. Ветер развивал его светлые волосы, открывая взору острые уши фейри. Он тоже улыбался, спокойная и тихая улыбка, улыбка того, кто снова делал то, что так любил.

Далеко внизу под ними вращался мир, лоскутное одеяло из черно-серебряных полей, тенистых холмов и светящихся, извилистых рек. Это было прекрасно, но Джулиан не мог оторвать глаз от брата. — Так вот что такое Дикая охота, — подумал он. Эта свобода, это простор, это свирепость радости. Впервые он понял, почему выбор Марка остаться с семьей, возможно, не был таким уж простым. Впервые он с удивлением подумал о том, как сильно должен любить его брат, чтобы отказаться от неба ради него.

Киту никогда не приходило в голову, что однажды он поступит в Институт Сумеречных охотников.

Теперь он ел и спал вдвое больше. И если так продолжится, то это войдет в привычку.