Анастасия Вернер: Заклинатель драконов

Я испуганно затрепыхалась, поскольку Тим Донг с такой силой впечатал меня в деревянную стену, что еще немного — и мог проломить мной приличную дыру.

— Хватит выливать сюда пиво, — яростно просипела моя смерть. — Видишь это окно? Видишь?! Прямо за ним находится мой дракон. Еще хоть раз почувствую запах алкоголя рядом со своим стойлом, размажу тебя по стенке, и тогда забудь про Недельный залет. Понял?!

— Да-да-да, прости! — Ох… я, конечно, стойкая, но умоляюще вопить мужским басом выше моих сил. Так что… в общем, Тим Донг не зря насмешливо хмыкнул. Я бы тоже посмеялась, если бы какой-нибудь парень запричитал при мне девчачьим голоском.

Мужчина меня отпустил. Пока я нервными движениями оправляла воротник, мой злейший враг наклонился и подхватил с земли… ночную сорочку.

Держа ее двумя пальцами, словно какую-то заразу, Донг поднял вещь на уровень моих глаз и недоуменно изогнул бровь, которую не скрывала повязка.

— Твое? — уточнил он.

— Ага, стащил у одной красотки из здешних, — затравленно выдавила я, тщетно стараясь придать голосу побольше настоящей мужской уверенности. — Это для моей… моей… любовницы… в смысле она скорее, моя подружка. — Понимая, что меня сейчас либо засмеют, либо вновь впечатают в стену, я обманчиво оптимистично провозгласила: — Она у меня хоть куда! Просто огонь!

Донг брезгливо вернул мне ночную сорочку.

Не успела я облегченно выдохнуть, как услышала в свой адрес:

— Хватит притворяться.

— Что? — испугалась не на шутку.

— Ты — глупый пацан. Никакие фальшивые усы, пиво и хвастовство несуществующими победами этого не изменят. Ты либо приходи сюда настоящим, либо убирайся к чертовой матери.

За что это такие грубости, интересно?!

— А чего это ты сам тут ошиваешься? — попыталась отразить атаку. — Не твое дело, какие у меня победы! Иди… вон, лучше сам девушку подцепи!

Я зло махнула рукой в сторону двери в кабак.

Тим Донг прищурился одним своим глазом и сделал шаг назад.

— Я бы с радостью, да не могу, — сказал он.

Развернулся и пошел в сторону загона.

Ох… умнее меня в мире человека не сыскать! У него же шрам на пол-лица, еще и голосовые связки повреждены. Какая уж тут девушка.

— Тяжелый день? — уточнила я, нагоняя его уже в загоне.

— Нет, день прекрасный. И я бы многое отдал, чтобы он никогда не закончился.

— А… — открыла было рот, но мне в лицо уткнулся чужой палец.

— Хватит. Болтать, — раздраженно просипел Тим Донг.

— Я просто еще раз хотел поздравить с победой, — хмуро буркнула и обогнала его, скрываясь в Фенькином стойле.

Тяжело вздохнув, покачала головой.

— Дружок, полетели домой.

Дракон, почувствовав мое крайне пессимистичное настроение, успокаивающе уткнулся мордой в ладонь.

Я оглянулась.

Донг уже дошел до своего темного дракона и вновь начал скармливать ему хлеб. Ненормальный.

— Домой, Фенька. Хватит с нас на сегодня, — решительно сказала и принялась проверять, надежно ли закреплено седло.

Каждая девушка мечтает выйти замуж. Кто-то слушает болтовню ровесниц, кому-то романтические истории рассказывают мамы, тетки и гувернантки, а кто-то читает дамские романы, столь нелюбимые интеллигентным обществом. Фантазия тут же пускается в пляс, рисуя идеальную картинку будущего бракосочетания, где двое — обязательно до безумия влюбленных — целуют друг друга, стоя на краю обрыва. Багровые лучи закатного солнца достигают их счастливых лиц, шум прибоя заглушает веселый смех, а белоснежное платье невесты развевается под теплыми порывами ветра.

Я себя иллюзиями не тешила.

Дата свадьбы с Ричардом Бёме была назначена в тот день, когда Марита Хорвин появилась на свет. Наша семья и семья Бёме тогда владели соседствующими графствами, и наши отцы заключили договор, согласно которому бракосочетание первенцев разного пола скрепит мир.

Время шло, мы с Ричардом росли, но видеться нам запрещали. Этот пункт в договоре выделили жирным шрифтом. Моя мама была крайне недовольна таким условием, но, полагаю, отцы боялись, что мы не понравимся друг другу с самого начала и сделаем все, чтобы расторгнуть помолвку.

Отец Ричарда умер от черной смерти, когда мне было семь. Мой папа повесился годом позже. Нет, не из-за потери друга, а из-за собственных долгов.

К этому времени король Актории изрядно подрастерял свое влияние. Старший граф Бёме успел воспользоваться ситуацией, и когда Актория вела войну с Осилией — страной, один из портов которой переходил то к одной, то к другой стороне, — заставил соседние графства присоединиться к нему. Это «заставил» носило двойственный характер: с кем-то были заключены договоры, как, к примеру, с нами, к кому-то применена сила.