Анастасия Деренко - Дочь Драконов, Сын Безликих

Весенняя ночь опустилась на землю неслышно, укутывая горный хребет и долину внизу темным синим бархатом. Тихий ветерок приносил пряные запахи трав с побережья, которые дразнили обоняние и побуждали вдыхать воздух полной грудью. Яркие и острые, как осколки, звёзды равнодушно взирали сверху, и их свет тысячами огней отражался в виднеющейся кромке моря и в таких же темно-синих, бездонных глазах существа, расположившегося на одном из скалистых выступов.

Раскинув свои изумительные огромные крылья в стороны, и изогнув длинную мощную шею, он запрокинул голову, словно ведя бессловесный спор с ночными небесными светилами. Сколько он уже здесь провел времени? Час? Два? А может дольше? Но так и не решил, правильно ли он поступил. Сейчас ему казалось, что он всё сделал верно, ведь её безопасность была превыше всего, но в следующее мгновение его начинали одолевать сомнения. А если он ошибся? Если, попросив помощи у Сердца Кальвадара, он сделал только хуже, и теперь над ней нависла еще большая угроза?

Дракон тряхнул свой клиновидной головой, и краем глаза заметил чуть левее и ниже себя, как скользнула чья-то тень. И тут же она расправила крылья и резко стала набирать высоту. Существо, проследив за ней взглядом, тихо, совсем по-старчески вздохнуло. Похоже, больше ему задумываться о правильности своего поступка не придется. Дракон даже отсюда чувствовал те волны ярости, которые исходили от Монтерионе. Она была его парой, спутницей, партнершей, женой, как это называют другие расы. И она была страшна в гневе.

Золотистая драконица оказалась совсем рядом. Она сделала полуоборот, распахнула крылья горизонтально и плавно опустилась на выступ.

— Куруфин! — с ходу начала она, и её изумрудные глаза вспыхнули ярче звезд. — Где она?

Тот в ответ прикрыл глаза. О, небеса, ему и самому хотелось бы знать, где она?

— Не знаю.

— Ты не знаешь?! — прошипела она, дробя хвостом все попадавшиеся ей камни в мелкое крошево. — Её нигде нет! Я не чувствую ни её присутствия, ни её ауры. Как будто… — драконица осеклась, и со стороны могло показаться, что она попыталась справиться с голосом, — как будто её вообще не существует.

Куруфин дернулся, как от удара. Нет, этого не может быть! Сердце Кальвадара никогда бы так не поступило!

— Она в безопасности, — не так уверенно, как хотелось бы, сказал он вслух.

— Ах, в безопасности! Куруфинэварте Ансиоло Марр-эн-то Вару-да, я спрашиваю тебя: ГДЕ НАША ДОЧЬ!!! Что ты с ней сделал?

— Не я, — в голосе его слышалась обреченность. — А Источник. Монтерионе, пойми, всё гораздо хуже, чем мы думали. В совете Старейшин раскол. Мне еще удается сдерживать их, но Амаилзил и его сторонники становятся всё сильней и опасней. Если он добьется чего хочет… Это будет непоправимо. Ты ведь знаешь, стали пропадать наши дети. Причем лишь у тех, кто поддерживает меня. Они начинают роптать и прислушиваться к его словам.

— Ты думаешь, в этом замешен Амаилзил? — драконица уже взяла себя в руки, и сейчас лишь подрагивающий кончик хвоста, да красные всполохи в ауре говорили об её истинном состоянии.

— Не уверен. Он всё-таки один из нас. Но сейчас на его пути остался только я и еще несколько Старейшин. И я просто не могу допустить, чтобы наша дочь… — он не договорил, лишь яростно зарычал.

Монтерионе подалась вперед и обвила своей шеей его.

— Ты решил, что следующей будет она? Поэтому ты обратился к Сердцу Кальвадара?

— Да, — тихо прошелестело в ответ, и Куруфин тесней прижался к любимой. — Ты же знаешь её. Она большую часть времени проводила возле него, изучая и, — тут он позволил себе мягкий смешок, — с усердием, достойным лучшего применения, пытаясь выковырять Сердце из алтаря. Я не знал, что делать кэнэя [1] С древнего языка — любимая, единственная и поэтому пошел на этот шаг. Источник мне ответил, пообещал защитить её, но я не думал, что он сделает ЭТО…

Когда он замолчал, воцарилась тишина. Они так и стояли на скале, сплетясь в объятии, и их силуэты четко выделялись на фоне восходящей луны.

— Ей это не понравиться, — наконец сказала драконица, вздохнув и отодвигаясь.

— Нет. Она будет в бешенстве, — покачал головой Куруфин. — Ведь наша дочь «танцующая с грозой». А они все такие — своенравные, вспыльчивые и любящие свободу, как и шторм, которым управляют. Когда она придет в себя и всё вспомнит, не завидую я тем, кто окажется рядом.