Яра Горина: Последняя из рода Теней

— К дархам вас и ваши эксперименты! Везите меня обратно в академию!

— И не подумаю, — мягко ответил Денвори, небрежным жестом кидая сигару на влажную землю. Ивари похолодела от его взгляда и сделала шаг назад, но советник, крадучись, приблизился к ней.

— Полно вам истерить, — тихо сказал он, продолжая свое наступление.

Лопатки уперлись в твердую кору дерева, а Крайн находился так близко, что казалось, окружил ее со всех сторон, подавляя своей силой.

— Один агимат — и все ваши желания исполнятся, — проговорил он, — Вы получите своего принца, хотя видит Триединая, как мне не хочется вас ему отдавать. Право, ума не приложу, чем мог размазня Антуан привлечь такую девушку?

Крайн обхватил ее плечи, и Ивари почувствовала, как дрожат его ладони. Мужчина наклонялся все ниже, словно намеревался поцеловать ее.

— Зачем вам принц, если у нас будут все сокровища древних? — прошептал он. — У нас будет власть над королями. Жить им или умирать, будем решать мы…

Сердце пропустило удар. Советник находился слишком близко, и руки Ивари взмокли от нервного напряжения.

«Власть над королями…»

Эта мысль странным образом согрела душу. Но Крайн… Такой подлый, такой непредсказуемый, ему нельзя доверять. И тем более, не стоит отдавать ему камни. И Авейру была полностью с ней согласна. Ивари вырвалась из его цепких рук. Она мысленно молила Тень не делать глупостей, не выдавать себя.

— Ненавижу вас! — зло сказала графиня, — и не нужна мне никакая власть над королями!

Советник отступил. Взгляд его сделался равнодушным.

— Стоит ли такая малость, как один агимат, вашего счастья и любви, Ивариенна? — усталым тоном спросил он. — А ведь, если вы поможете мне, ваше желание сбудется. Окажите мне такую услугу.

Крайн замолчал, ожидая ее ответа, но Ивари не торопилась его давать. Безусловно, принц стоит того, чтобы пожертвовать одним камнем, насколько пугающе-кощунственным ей бы это не казалось. И все же, что-то останавливало ее. Жажда мести и досада наполняли сознание. Она чувствовала, как распаляется Авейру, и вдруг испытала немалое злорадство. Не зря Ивари ощущала настороженность в присутствии советника. Вот как оно вышло!

— Этот агимат станет прямым доказательством для короля, что вы — потомок древней крови. Для короля, который так жаждет вечной жизни, вечной молодости, — вновь заговорил Денвори, — Что Стаунские горы Арлезот, если от вас он получит звездную пыль?

Мысли бешеными птицами метались в голове. Упоминание о сопернице и о том, что дело может решиться так скоро и, в общем-то, легко, снимали тяжесть с ее души. Вспомнились неумолимые предречения Фитоль, и какое-то глухое упрямство побуждало согласиться доводами Крайна. Они все пожалеют, что сомневались в ней.

Ивари не доверяла ему, но что-то в его лице, быть может, понимающий взгляд, в котором так много затаенной надежды, или уверенность, сквозившая в каждом движении, — странным образом успокаивали.

Ей претила мысль отдавать агимат Крайну, но кто сказал, что его раздробят в пыль? Может, будет валяться в таком же черном ящике, как тот, в лаборатории.

Наверное, Денвори догадался, что Ивари просто колеблется, не в силах дать ответ, а в голове уже согласилась с его аргументами.

— Решайте быстрее, иначе придется просить ректора освободить меня от лекций, — в его голосе уже звучало искреннее веселье. — Придется признаться ему, как настойчиво вы меня домогались. И вашей репутации придет конец.

— Ах ты! — начала было графиня, силясь высказать ему все свое негодование, но… Да он просто потешается над ней!

— Не ищите эпитетов, моя милая лицемерка, — перебил ее Крайн, и глаза его смеялись. — Как видите, плюсов добыть маленький камушек, гораздо меньше, чем минусов.

Ивари не знала, сколько времени они простояли в напряженном молчании, но ей казалось, что прошла целая вечность. Лицо Крайна выглядело задумчивым, он то и дело поглядывал на часы, словно они не просто так торчат в лесной глуши, понапрасну растрачивая время. Но ей не хотелось лишний раз говорить с ним. Стоит ему сказать хоть слово, и ее решимость попросту растает, не справившись со злостью, закипающей в груди.

Уже совсем стемнело, густые облака, облепившие небо, рассеялись, и мириады мерцающих звезд осветили мрачную тьму. Низко, словно пытаясь каснуться верхушек деревьев, повисла луна.

«Кроваво-красная, — в суеверном ужасе подумала Ивари, и тут же осенила себя знаком богини, отвращая зло. Ведь, как известно, в такие дни Триединая отворачивает взор от своих детей».