Лет до трёх мы были неразлучны с близнецами, но потом у братьев стали проявляться оборотнические признаки, и их стали водить на обучение управляться с новыми силами. Моя же животная суть пока спала, и мне приходилось скучать без привычного окружения. Лишь благодаря маме, её безграничной любви и постоянного присутствия рядом, я не капризничала. Шумные игры для меня были пока под запретом, так как тельце моё всё ещё отличалось какой-то болезненной худобой и бледностью. Мама и няньки буквально тряслись надо мной, они же тогда не знали, насколько прочны были мои кости уже тогда.
Годам к шести братья впервые обернулись. Семья так гордилась ими, а я тайком ото всех горько плакала в глубине сада, не понимая, почему же я не получила такую чудесную шёрстку и эти прелестные крылья. Ручки-веточки в отчаянье прижимались к груди, а кулачки то и дело стирали дорожки слёз.
Там и нашёл меня отец. Подхватил на руки и, крепко прижимая к себе, пообещал, что всё у меня будет, но чуть позже. Надо только набраться терпения и верить, несмотря ни на что. Тогда я пообещала, что больше не буду лить слёз по этому поводу и ни в коем случае не стану скрывать свою боль и проблемы от родных.
С того момента все свои огорчения я старалась превращать в беззаботную улыбку и шалости, в которых меня поддерживали братья.
Первым серьёзным «делом» стала вылазка в сад к знахарке, живущей на краю поселения. Уж больно аппетитно выглядели фрукты в ухоженном с любовью садике.
Авантюру назначили на час. Когда по всем предположениям хозяйка дома должна была отсутствовать, ввиду своего очередного похода за травами в ближайший лесок. Кто ж знал, что ана Фаррина именно этот день посвятит не походу за травами, а займётся варкой зелий.
Через пару дней мне с братьями исполнится по семь лет. Мама обещала приготовить вкуснейшие пирожки, вот мы и решили «разжиться» наполнителями для лакомства. Я до сих пор не понимаю, какая нелёгкая понесла нас именно к ане Фаррин, ведь и в своём саду было из чего выбрать.
В общем, тремя тенями мы крались вдоль поселения, даже перемазались какой-то пахучей дрянью, чтобы нас не учуяли. У самого дома знахарки стали думать, как перебраться через забор в виде переплетённых ветвей кустарника.
— Сэми, лезь в просвет! — зашептал Намирр.
— Да, ты мелкая, пролезешь! — вторил ему Тамирр.
— Сами лезьте! — упёрлась я.
— Ну, Сэми! А как же пирожки?!
— Ладно. Только полезете следом.
Братья радостно закивали головами. И вот я уже по ту сторону ограды. В дыру просунулась голова Тамирра, затем плечи.
— Ой! Я, кажется, застрял! — чуть не взревел братик.
— Лезь назад, — махнула ему.
— Не получается, — пыхтел Тамирр.
— Просто надо осторожнее.
— Просто надо есть меньше, — хихикнул Намирр. — Немудрено, что зад застрял.
— Вот вылезу, взгрею! — пригрозил ему Тамирр.
Ещё минут десять возились, пытаясь, хоть как-то протиснуть Тамирра туда или обратно. Удалось нам это с большим трудом и парой дыр в рубахе брата.
— Дома попадёт, — заныл Тамирр.
— Я зашью, — попыталась успокоить его.
— Сэми, а ты сможешь сама залезть на дерево? — решил продолжить эпопею по добыче фруктов Намирр.
— Залезу. Только как добычу вам передам?
— Вниз сбросишь, а потом слезешь, подберёшь и нам передашь.
Кивнув ребятам, скользнула к первому же дереву. Много добыть не удастся, да и времени у нас много нет, ани Фаррин может вернуть в любую минуту. Юркой ящеркой взобралась на дерево, что-что, а лазать по деревьям у меня хорошо получалось. Закрепившись среди широких густых ветвей, сорвала ближайший фрукт, вгрызаясь в сочную мякоть.
— Сэми?! — зашипели снизу. — Давай быстрее!
Сухой кашель раздавшийся тут же с другой стороны дерева заставил испуганно замереть.
— Кто здесь бродить ночь-полночь?
Ой! Ани Фаррин!
— Ааа, так это вы, охламоны?! А ну-ка, брысь отсюда!
Топот ног дал понять, что братья трусливо бежали, оставив меня наедине с хозяйкой сада.
— Ну, что, девонька, давай спускайся, будем думать, что делать с тобой.
И как она сумела разглядеть меня в густом переплетении ветвей?
— Я хоть и стара, а зрение всё ещё острое, — словно в ответ на мои мысли рассмеялась знахарка. — Давай-давай, спускайся.
Обречённо вздохнув, стала слезать, и вскоре. виновато опустив голову, стояла перед женщиной.
— Ах, Сэминн, малышка, — всплеснула руками ани Фаррин, — почто сама на дерево полезла? А если б убилась?
— Так братья не смогли через изгородь пролезть, — пролепетала я.
Читать дальше