Светлана Бурилова - Не хочу, не буду! (СИ)

По кабинету директора Академии вышагивал мрачный синеглазый дракон, проклиная своих братцев, а заодно и себя, за то, что всё же решился участвовать в этой авантюре. К тому же, узнав, что помимо преподавания, ему предстоит стать наставником у одного из второкурсников, дракону хотелось взвыть в голос. Ну, ещё бы, ведь достался ему тот самый, с кем судьба успела столкнуть вчера в ближайшем трактирчике. А теперь вот предстоит заняться перевоспитанием малолетних алкашей. Ну, ладно бы ещё парней, но достался ему и десяток девиц, обхамивших его при первой же встрече, особенно одна черноглазая нахалка, досконально «восхвалившая» всю его внешность.

А ведь он ничего такого не сделал, лишь высказал замечание, что молодым леди в таком виде находиться среди упившихся вусмерть мужчин не безопасно. Ну, и услышал в свой адрес такое, что до сих пор икается. Самым невинным среди целого потока «комплиментов» можно считать: «ящерица глазастая» и «крылатый недоумок».

«Хотя, — поймал себя на мысли дракон, — перевоспитать одну мелкую ехидну, будет занимательно».

— Ну, что, Ситримель, согласен? — спросил глава Академии, хитро поглядывая на мужчину.

— А ладно, была не была. Но у меня будет ряд условий, — новый магистр Академии присел, наконец‑то в мягкое кресло.

— Ну, выдвигай, — усмехнулся хозяин кабинета.

— Во — первых, комнату мне уж выделите в северной башне, подальше от моих подопечных, — начал дракон.

— Согласен. Что ещё?

— Эм, в мои методы воспитания постарайтесь поменьше вмешиваться.

— Ну, как бы… Да, ладно, — отмахнулся директор, — пускай. Дальше? Или всё?

— Нет, не всё. Ещё разрешение нужно на дополнительную нагрузку для особо нерадивых и пару выходных на неделе, желательно оба сразу.

— Хорошо, — быстро согласился директор, видя, что ничего сверхъестественного от него не требуется.

А в это время в одной из комнат женского общежития та самая черноглазая девушка, чьё поведение вчера вызвало столь бурное возмущение у синеглазого дракона, пыталась оторвать от подушки многострадальную головушку. Поминая недобрым словом подружек, втихую подливших ей в отвар спиртное, а ведь знали, что даже незначительная капля алкоголя действует на неё своеобразно.

Да она практически не помнит ничего, после опустошения кружки. И ведь додумались паразитки скрыть вкус сивухи, а она наивная всё думала, чего это с каждой минутой становится так жарко и весело.

Оставалась надежда, что ничего непоправимого она не совершила.

Девушка, тяжело вздохнув, всё же скатилась с кровати и поплелась в ванную комнату, лишь бросив по дороге взгляд на вторую кровать, где сопела до сих пор её соседка по комнате и по стечению обстоятельств хорошая подруга. Вот только хороших слов в её адрес сейчас не находилось, ведь, наверняка, именно она была инициатором дурацкой шутки с алкоголем. Вот проснётся и получит подушкой в лоб.

Добравшись до ванной, девушка сунула голову под прохладную струю воды. Использовать магию для её нагрева было лень, да и холодная водичка всё же лучше прочищает мозги и уносит остатки похмелья.

Вернувшись в комнату, девушка взглянула в отчего‑то криво висящее зеркало и устало улыбнулась. Её и в нормальном то виде вряд ли назовёшь красавицей, так симпатичная слегка, и всё. А сейчас из зеркала смотрело этакое встрёпано мокрое чучелко.

Накинув на голову пушистое полотенце, присланное, кстати, из дома ещё по весне, принялась промокать влажные каштановые локоны. Вот уж что‑что, а шикарной гривой природа её не обделила. Девчонки завидовали столь густой гриве волос, и только сама девушка знала, сколько мороки было с тяжёлой косищей, особенно после каждого купания. Несколько раз девушка подумывала хоть немного подрезать косу, но рука не поднималась отрезать хотя бы один локон.

Наконец, приведя волосы в нормальное состояние черноглазая магичка, принялась одеваться.

— Эй, Найрина, хватит дрыхнуть, скоро на занятия, — крикнула она погромче.

Подружка лишь высунула из под одеяла руку, сложив из пальцев фигу. Что вызвало бурное возмущение у черноглазки, которая фыркнула и выдала ещё громче.

— Подъем, говорю!

Из под одеяло показался кулак.

— Ну, и не надо. Опоздаешь на занятия, будешь сама объясняться с директором. А я пошла на завтрак.

Отповедь, видимо, всё же сыграла свою роль, так как взлохмаченная блондинистая шевелюра наконец‑то показалась на свет божий.